Низкие серые тучи двигались с запада над водами Атлантики, не спеша пожирая утреннее синее небо. Восходящее солнце, зависшее над горизонтом, казалось, всеми силами пытается остановить это мрачное серое наступление. Но тщетно.
Гранд стоял на палубе парохода, покинувшего испанский порт Сантандер и взявшего курс на север к берегам Англии, и наблюдал за борьбой стихий. Широким фронтом тучи проплыли над кораблем, накрыли еще видимые с борта судна порт и город, и безжалостно поглотили солнце. Все вокруг изменилось и приобрело свинцовый оттенок. Свинцовые воды, свинцовое небо, свинцовое настроение. Где-то громыхнуло, и это словно послужило сигналом: пошел мелкий, противный, холодный и совсем не летний дождь.
Гранд поежился, бросил последний взгляд на пропадающий в серой пелене дождя берег. Прощай, Испания!
В каюте Гранд скинул куртку, рухнул на постель, закрыл глаза и тотчас уплыл в воспоминаниях в тот день, когда исчез дель Борхо и возник Теодор Хуан Карлос. С тех пор прошло почти три года, три года войны. И вот теперь он совершенно ясно понял, что в тот день исчез не просто дель Борхо, исчез юный романтик – идеалист, на смену которому пришел жесткий, лишенный всяких иллюзий боец. И как печать, как метка, удостоверяющая произошедшие в человеке изменения – шрам от осколка гранаты на левой щеке. Рана, когда ее зашили, приподняла с намеком на улыбку угол рта, и, наоборот, опустила угол глаза так, как изображается грусть на театральных масках.
Хирург полевого госпиталя, куда с лицевым ранением угодил Гранд, сняв швы, сунул ему в руки зеркало и сказал: – У тебя, камрад, другое лицо, тебя теперь не узнать, посмотри. – Вздохнул и добавил: – Прости, камрад. Когда под рукой нет ничего кроме скальпеля и иглы, невольно становишься компрачикосом. Ты знаешь кто такие компрачикосы? – Знаю, – ответил Гранд и скривился. Из зеркала на него смотрело не сказать, что уродливое, но совершенно чужое лицо. – А теперь смотри, – хирург большим пальцем правой руки прижал конец шва и опустил угол рта, а пальцами левой руки прижал второй конец шва и подтянул кверху угол глаза. Теперь зеркало отражало обезображенное, но похожее на прежнее лицо.
Хирург вздохнул: – В будущем, когда медицина научится переносить и приживлять кожу, тебе, камрад, возможно, удастся вернуть твое лицо.