- А ну вернитесь, трусы!
- Вернёмся? – спросил я кузена,
который вынырнул рядом.
- Я ещё жить хочу, ты замутил, ты и
возвращайся.
- Га-а-арольд, Да-а-адли! – донеслось
с берега. – А ну плывите сюда!
Привлекая к себе внимание взмахом
руки, за спиной пышущей жаром и праведным гневом Гермионы, стояла
тётя Петунья. Застигнутая звуковой волной, несостоявшаяся
убийцаподпрыгнула от неожиданности, развернулась лицом к
новой опасности, и застыла. Процессор в голове Гермионы закрутил
шарики за ролики, пошевелил извилинами, щёлкнул блоком памяти и
выдал результат, выразившийся в сдавленном возгласе:
- Ой! – признав в эффектной женщине
экранную королеву Медею, мстительница сунула в рот пальцы рук, не
забыв их прикусить.
- Дадли, Гарольд! – за спиной тёти
нарисовалась тяжёлая артиллерия в виде крёстной. – Живо!
- Виват Император, идущие на смерть,
приветствуют тебя, - булькнул я.
- Плыви уже, гладиатор, - поддел
Дадли.
- Молодые люди, вы что себе
позволяете? – под ехидные смешки Тонкси, крёстная коршуном
накинулась на нас.
Быть бы нам битыми, но положение спас
отец Гермионы, отвлёкший внимание на себя.
- Мэм, ничего страшного не произошло,
Мионе давно следовало искупнуться, молодые люди лишь ускорили
процесс, мэм. – О, наш человек, настоящий мужик. Респект тебе и
уважуха! - Извиняюсь за неучтивость. Разрешите представиться
- Дэниел Грейнджер….
- Папа, не называй меня Мионой!
- Хорошо, Миона.
- Папа!
- Не называйте меня Нимфадорой! –
шепнул я кузену. Дадли прыснул в кулак и заработал бешеный взгляд
от «Кудряшки Сью».
За сим последовал ритуал
знакомств и взаимных расшаркиваний, в ходе которого нам досталось
по чувствительному отеческому подзатыльнику от дяди Вернона, что не
преминул заглянуть «на огонёк».
Кстати Дэн и Эмма тоже несколько
припухли, когда ассоциативные цепочки в их мозгах идентифицировали
сногсшибательных дам в купальниках, прикрытых полупрозрачными
пареро. Двух не мелких отпрысков они не признали, не очень то
и хотелось…. Стоит отметить, что в кинотеатре они бывали. Слово за
слово и компания соотечественников потянулась к летнему кафе, в
котором, по предложению дяди Вернона, было решено отметить
знакомство. Дамы поддержали идею. Всю дорогу кузена и меня жгли
гневные взгляды, бросаемые Герми, затаившей обиду.
Но подзатыльниками и
смертоубийственными взглядами дело не ограничилось. В глазах
крёстной я прочёл ОБЕЩАНИЕ, видимо Дадли тоже, за что наградил меня
запоздалой оплеухой.