Приехав домой на каникулы и застав
картину маслом, Аберфорт высказал безответственному брату всё, что
он о нём думает, после чего кованым сапогом прошёлся по пассии
Альбусаи их, порочащей достоинство волшебника, связи. Альбус не
остался в долгу, выплеснув в лицо младшего брата накипевшее и
сгоряча заявив, что лучше для всех было сдать больную дуру в Мунго.
Тут в перепалку братьев влез Гриндевальд и схлопотал в нос от
младшего забияки. Слово за слово, в руках магов появились волшебные
палочки, замелькали вспышки заклинаний. Аберфорт не понял,
кто из его противников выпустил Аваду, но звук падающего тела за
спиной преследовал его всю оставшуюся жизнь. Будучи отличным
дуэлянтом, он легко уклонился от смертельного луча, но вышедшая из
комнаты сестра не обладала и десятой частью реакции любимого брата.
Авада попала точно в сердце девушки.
Гриндевальд покинул Англию через час,
а братья подрались на похоронах. Аберфорт сломал Альбусу нос и
свернул набок челюсть. После этого Альбус исчез на долгие годы.
Говорят, что он учился у Фламеля. Возможно так оно и было, но
Аберфорт доподлинно знал, что братец продолжает крутить шашни с
Гриндевальдом.
Дома старший брат появился в тридцать
третьем году. Повинно опустив голову и потупив взор, он просил
прощения у Аберфорта, который рассчитывал очередной ритуал по
кровному отсечению Дамболдоров от Уизли. Как-то так получилось, что
братья оказались за одним столиком в каком-то из кабаков. Наутро,
продрав глаза, страдающий от тяжёлого похмелья, Аберфорт обнаружил
на себе следы магических обетов. Какие-то, будучи глубоко во хмелю,
он дал братцу сам, какие-то тот наложил сам. Опутав Аберфорта
паутиной клятв, Альбус рано праздновал победу. В Германию к своему
«Гели» он возвращался с не до конца залеченными носом, челюстью и
рёбрами и глубоким сожалением, что клятвы по данному профилю взять
не успел. Аберфорт посылал на голову брата самые черные проклятья,
какие мог вспомнить или найти в свободном доступе. Специальным
обетом Альбус запретил проводить ритуалы по отмежеванию от Уизли,
на корню похоронив мечту о снятии метки Предателей крови. Не
погрешу против истины, если скажу, что к ближайшим родственникам
Аберфорт не пылал платоническими чувствами. Это от них к
Дамболдорам проползла проклятая гниль.