– Слушай, я понимаю, что она сделала всё, чтобы вы расстались с Ликой…
– Расстались?! – неожиданно взорвался Герман. – Расстались?! Так ты это называешь?
– Я… я… – замешкался Михаил. – Я не это хотел сказать. Прости, неправильно выразился. – Видя, что мужчина немного остыл, Михаил аккуратно продолжил мысль: – Но… слушай… прошло много времени. Сколько? Полтора года? Два? Пора забыть. Если не её, то хотя бы Лику. Ты должен понять. Рано или поздно. Тебе стоит начать всё заново. Раньше ты не был таким. Помнишь? Нет, я не говорю, что раньше ты был тряпкой и размазнёй, но три года назад ты хотя бы не вёл себя… – Михаил запнулся, замолк.
Герман закивал, понимая, что хотел сказать друг.
– Как девка, у которой наступили месячные.
– Я не это хотел сказать.
– Зато я хотел сказать именно это, – твёрдо отрезал Герман.
– Ты слишком строг к себе.
– Я слишком строг, потому что компания идёт ко дну, а я даже не могу ничего сделать. Заключаю договор с людьми из другой сферы деятельности, которые никогда раньше не работали в модельном бизнесе. Это извращенцы даже не знают, как правильно готовить моделей к показу.
– Эти извращенцы как никто другой знакомы с моделями.
– С моделями другого характера… Это даже моделями назвать трудно!
– Ну-у да, – склонив голову вбок, протянул Михаил, – Но зато у этих ребят много денег. Думаю, месяца через два-три они научатся. Не будь к ним слишком строг.
– Я бы и не был к ним строг, если бы они не решали, когда и как мне устраивать показы. Если бы они не забирали мою работу! Если бы они позволили мне заниматься своими делами, а не лезли и не говорили, что они хотят сделать всё сами! Вот! Вот тогда я не был бы к ним строг! Эти козлы издеваются надо мной. Они… Их как будто подослал мой отец, чтобы даже после отставки сделать всё, чтобы я не руководил компанией самостоятельно.
Настал очередной момент молчания. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Михаил решил вернуться к ещё неоконченной теме:
– Так что там насчёт девушки. Вероники?
– Как только будет возможность, вытяну её обратно. Отдавать её французам точно нельзя.
– Как только будет возможность? По-моему, такая возможность была только что. Или зачем ты позволил ей готовиться к показу?
– Я и сам уже не знаю, зачем совершаю определённые поступки.
Неожиданно Герман взглянул на друга. Михаил заметил во взгляде мольбу. Мольбу о пощаде, помощи. Ему было не впервой видеть друга в таком состоянии, особенно в последние два года. Но в этот раз ему показалось, что Герман на грани. Стоит надавить ещё чуть-чуть, и пузырь лопнет, оставив после себя пугающую пустоту. И если сейчас друга ещё можно спасти, то после взрыва от прежнего Германа не останется ничего. Его место займёт тот бездушный тиран, за маской которого он так умело скрывался последние два года. Два года, после разрыва со своей самой любимой, самой ценной, своей… самой-самой, которую он больше не увидит никогда… Его сестра сделала всё, чтобы этого не произошло.