– Мне так жаль!
– Жалость мне не поможет. Я слишком долго испытывала это чувство к самой себе, – Генриетта захлопнула крышку пепельницы. – Мне не нужно обещаний. Я знаю, что вы справитесь. Теперь это дело принципа. Я права?
– Совершенно!
Генриетта положила на стол тысячу рублей.
– Это за чай!
– Не стоит! За мой счёт! – Герман поднял вверх руку.
– Это не обсуждается, – старушка убрала свои вещи в сумочку и встала. – Если мне удастся дожить до того момента, когда на него наденут наручники, это будет самый счастливый момент в моей жизни. Если же нет, то я буду наслаждаться этим с небес. Рай существует. Теперь-то я точно это знаю, – она покосилась на тетрадь.
Генриетта Павловна медленно направилась в сторону выхода. Подойдя к двери, она обернулась и перед тем, как выйти, улыбнулась.
– Ко-офе! – прокричал Модест и поставил на стол кофейник. – Ко-фе для моего друга!
– Что? – переспросил Герман.
– Ты про-осил кофе! А тво-оя подруга ушла?
– Да! Ушла!
Добродушный толстяк кивнул и направился к стойке.
– Кажется, я здесь задержусь надолго! – Герман ещё раз повертел книжку в руках.
Теперь, когда ему никто не мешал, он мог рассмотреть её внимательнее. Сложно было сказать, насколько старой она была. Проведя рукой по лицевой стороне, он лишь сейчас ощутил её невероятную мягкость. Нежнее шёлка. Несмотря на визуальную составляющую, Герман уже не был уверен в том, что это кожа. Очередной сюрприз от необычного творения. Открыв книжку, он увидел, что буквы продолжали томиться в ожидании, когда их прочтут. И журналист не стал их задерживать. Погрузившись глубже в мягкое кресло, Герман полностью отдал себя чтению.