– СЛЕЗЬ С МЕНЯ! – кричу во всю силу своих легких и борюсь с ним. Я провожу ногтями по его рубашке, но вцепиться мне не во что. Он с легкостью берет надо мной верх, словно дерется с мошкой, и прижимает мои запястья к холодной траве.
Он нависает надо мной с глазами, полными ярости.
– Сейчас же говори, кто тебе это дал, мать твою!
Я плюю ему в лицо и поздравляю себя, когда слюна попадает на его подбородок. Мужчина без усилий перехватывает мои запястья одной рукой, прижимает их к земле, а потом стирает слюну плечом. Я вижу блеск зубов и понимаю, что ублюдок… улыбается так, что меня начинает тошнить.
– Я лишал жизни и за меньшее.
– Тебе меня не напугать. Ты всего лишь огромная безмозглая туша.
От его мрачного смешка по спине ползут мурашки.
– Ты даже не подозреваешь, что уже намокла. – Его горячий шепот вызывает тревожный звоночек. – Может, стоило дождаться, когда ты сама это поймешь, когда снимешь трусики и начнешь из-за этого изводить себя.
– Пошел ты.
Он наклоняется, и до меня доносится аромат пряного цитруса и кожи.
– Тебе было одиноко, Сесилия?
– Слезь с меня. – Я борюсь с ним изо всех оставшихся сил, но безрезультатно.
– Время игр окончено. Кто дал тебе кулон?
– Я бы не сказала, даже если бы знала.
Черт. Черт. Черт.
– Ты не знаешь. – Его полные губы расплываются в приводящей в ярость ухмылке. – Великолепно! Ты не знаешь, от кого кулон.
Он наклоняется, и я слышу в его голосе очередное смертельное обещание.
– Я позабочусь о том, чтобы ты никогда не узнала. – Он хватает кулон, пока я сопротивляюсь со всей силы.
– Не надо, нет! Пожалуйста, не надо! – Я умоляю, вцепившись ему в руку; металлическая застежка впивается мне в шею и рвется. Потеряв самообладание, я кричу от чувства утраты. Глаза жжет от злых слез, поскольку этот мужчина растерзал меня одним-единственным поступком.
– Почему? Почему? Это мое. Он любит меня!
– Кто… кто тебя любит, Сесилия?
– Это для меня, для моей защиты! Это мое обещание!
– От кого тебе нужна защита?
От тебя.
Но я не осмеливаюсь произнести это вслух. Неважно, давала ли я ему власть меня тиранить или нет, – он не тот человек, который будет спрашивать разрешения.
– Эти твои законы! Нельзя их менять, как тебе захочется. Он выбрал меня!
– Ты жалкая. – Он отпускает меня, встает со сломанным кулоном в руке и смотрит сверху вниз.