– Мне нравится моя новая семья, – парень, похоже, был доволен, – но к своей-то старой я когда вернусь?
– Надеюсь, что скоро, Серёга, но дело серьёзное, зарекаться нельзя. А пока что – вэлком ту фэмили, сталкер… Серго!
– Есть вэлком! – сыну дяди Серёжи явно нравилось новое приключение.
Хлыщ вздохнул – если б всё было так просто!
– Итак, – проводник осмотрел новичка, – одет ты более-менее по погоде, респиратор выдадим, оружие – тоже, – Хлыщ отстегнул кобуру и протянул парню свой пистолет, – Далее, – обратился он уже ко всем, – следуем в прежнем порядке, Серго – между Иванцовым и Ником. С маршрута не сходить. Все действия – только по моей команде. Вопросы есть?
Вопросов не было. Вытянулись в цепь и двинулись сквозь камыши прочь от хутора в сторону юго-западного кордона, не доходя которого, на развилке притаился мятежный БМП.
Заира благоволила путникам – до нужной точки добрались быстро и без приключений. Редкие аномалии гнездились в стороне от дороги, зверьё бродило где-то в отдалении, сытое и не агрессивное. Обойдя по дуге очередной хутор, вышли на тропинку, ведущую прямо к цели. Здесь профессор – как чувствовал – негромко окликнул ведущего. По команде Хлыща группа остановилась, обернувшись, он жестом подозвал Сладкова.
– Как будем действовать? – спросил, подойдя, Ник, – Нам не обязательно совсем приближаться к этой бандуре. Посмотрим, как она себя ведёт, установим с Шарком приборы на расстоянии. Согласен?
– Вы под нашим прикрытием всё сделаете. Только без лишнего геройства, коллега, будем надеяться, что за давностью лет она не стреляет.
– Сколько до места? – уточнил профессор.
– Не больше километра. Метров за сто тормознём, разведаем.
Группа тронулась дальше. Пройдя практически километр, Хлыщ снова дал команду остановиться, подозвал рядового Шустова.
– Пойдешь со мной в разведку. Барсук, пасёшь группу. Не разговаривать, не импровизировать. Просто ждите.
Проводник махнул бойцу и, раздвинув стебли камыша, скрылся из виду. Шустов двинулся следом. Практически сразу перешли на движение на полусогнутых ногах, стараясь при этом ступать максимально бесшумно – мало ли, вдруг эта штука еще и на звуки реагирует. И вот Хлыщ замер, поднял руку. Метрах в десяти сквозь заросли проступали очертания знакомой каждому местному сталкеру забытой на болоте военной машины. Старая бронированная черепаха больше чем наполовину увязла в превратившейся в вязкую лужу огневой позиции. Её, похожее на колун, рыльце торчало чуть вверх, а жало автоматической тридцатимиллиметровой пушки было безвольно опущено на люк механика-водителя. Практически вся надводная поверхность БМП была испещрена надписями и рисунками, самыми хрестоматийными из которых являлись «Клещ + Буба = Зона навсегда!» и абсолютно неправильный знак радиации на башне. Кто такие эти Клещ и Буба, никто уже не помнил, как и стёрлось в памяти народной имя художника-самородка, не сумевшего воспроизвести элементарный символ.