– С кухаркой?
– Да!
– И о чем же?
– Лидия Ивановна-то старше меня по годам, вот она и боится, что Ефим умрет и она место потеряет. А новое в ее годы найти трудно.
– С ее умением готовить – пара пустяков, – не согласилась Климова.
– Это мы так с тобой думаем, а сама кухарка сомневается.
– Хорошо, а чего она от Дианы хотела?
– Уверенности и хотела!
– Диана тут не хозяйка! Меня могла бы спросить, – неожиданно рассердилась Климова.
– Не скажи, – покачала головой тетка. И вдруг сказала резко: – Погоди, Машка! Не перебивай меня! А то я сама собьюсь.
– Так говори, чего хотела.
– Дианка кухарку успокоила. Сказала ей, вам, мол, Лидия Ивановна, беспокоиться не о чем. Вы по завещанию Ефима Яковлевича будете всем обеспечены. Да и новый хозяин попросит вас остаться.
– Новый хозяин? – удивленно повторила Климова.
– Да, – кивнула Мелихова.
– Может, хозяйка?
– Я на слух не жалуюсь! Отчетливо слышала, как Дианка сказала – хозяин.
– Неужели и правда Ефим надумал все переписать Захару?! – переполошилась Мария.
– Только ведь пока завещания нового нет. А по старому завещанию никто не обижен.
– Откуда ты знаешь, что нового нет?
– Нотариус не приезжал.
– Вдруг ты прошляпила его приезд?
– Не могла я прошляпить!
– У меня уверенности в этом нет. Ефим всегда был хитрым. Мог всех обвести вокруг пальца.
Мелихова пожала плечами, давая племяннице понять, что верить или не верить, решать ей.
– Что же делать? – сцепила руки в замок Климова.
– Надо старое завещание сохранить, – уверенно проговорила тетка.
– Ты что же, предлагаешь убить Ефима? – дурным голосом воскликнула Климова.
– Упаси господи! – перепугалась Мелихова.
– Что же делать тогда? – Мария вскочила на ноги и забегала по комнате.
– Думать, Маша, думать, – сказала тетка и, поджав губы, сложила руки на груди.
«Ни дать ни взять Наполеон на пенсии», – подумала, взглянув на нее, племянница.
– Если Ефим все перепишет на Захара, – подлила масла в огонь Мелихова, – то потеряешь не только ты, но и Лопыревы. Да и Федотова тоже.
– Аньке до лампочки! Она за деньгами Ефима не гонится. Живет всю жизнь с мужем, как сыр в масле катается.
– Конечно, чего ей не кататься, муж-то у нее всю жизнь шишкой был.
– Теперь он на пенсии. Но они уж точно не бедствуют.
– Они да. А я горемычная всю жизнь от чужих людей завишу.
– Тетя, не ной! Мне ты родная!