– Господин Ли, что у вас в руке? – спросил Чжан Юн, стоило Кайсиню замолчать.
– Ах, это? – он раскрыл ладонь, демонстрируя смятый талисман.
Чжан Юн взял его и внимательно рассмотрел.
– Ими управляли. – сделал он вывод. – Мастер запрещенных темных искусств.
– Верно-верно! – воодушевленно согласился Кайсинь. Вид у него был такой, будто ему сообщили радостную весть. – Скорее всего их завезли вместе с тканями. В моем Дворце не держат цзянши даже для тренировок адептов.
– Нужно найти хозяина лавки. – сказала Умэй, припомнив, что все, у кого выпили ци, были одеты как крестьяне. Торговец тканями первым должен был попасть под удар, но, если Кайсинь не нашел его в лавке, и снаружи его не было, значит, исчез он раньше.
Этот случай не слишком взволновал Умэй. Цзянши – нечисть низшего порядка, для заклинателей, хоть немного поднявшихся на уровень выше начинающего, не представляют угрозы. Тем более, если их так мало. Семь штук – это несерьезно. Тот, кто управлял ими, явно не преследовал каких-то определенных целей. Это была проба сил. Учитывая, что внезапная болезнь императора породила сложные времена и вот-вот наступит хаос, появление очередного темного заклинателя не удивительно. Во времена смуты те, кто раньше и носа бы не высунул, получают полную свободу действий. Можно сказать, это был рядовой случай. Умэй не сомневалась, что адепты Дворца Мэйхуа справятся. Но тогда, сражаясь с цзянши, она краем глаза заметила высокую мужскую фигуру в черном. Лицо его было скрыто широкой шляпой доули с развевающейся плотной вуалью.
Через сливовую рощу они пробирались в полной темноте, ориентируясь лишь на огни Дворца. Кайсинь не замолкал ни на секунду. Его так обрадовала неожиданная встреча, что он, казалось, решил во что бы то ни стало поделиться со старыми знакомыми всеми новостями и известными ему историями. Время от времени Чжан Юн вставлял ядовитые комментарии, на которые младший господин Ли отвечал простодушным смехом.
Впереди меж деревьев заплясали огни фонарей.
– Кайсинь! – громогласный рев потряс рощу, и следом ему вторили два девичьих голоса:
– А-Синь! А-Синь!
Огни приближались, и голоса стали более различимы:
– Маленький засранец! Найду – ноги переломаю! – ревел Ли Сидао.
Ли Хуахуа ласково попросила:
– Брат, не наказывай его строго.
– Наподдай ему как следует! – не была столь великодушна Ли Сяосин.