Казалось, это голова пыталась что-то нашептать ему своим изуродованным ртом. Эдди сжал онемевшими пальцами лямки рюкзака. В нос ударило едким запахом отбеливателя.
«Как странно», – подумал он, вступая на гранит.
Отсюда ему наконец стала видна надпись на табличке: «ДЕКСТЕР ОГАСТ, 1717–1779».
Сэм упоминал это место! Этот бюст фигурировал в романе Натаниэля Олмстеда «Призрак в особняке поэта». Правда, Эдди представлял его себе иначе: в книге он не был изуродован.
С другой стороны памятника послышался плеск, и Эдди от неожиданности отпрянул, едва не оступившись на краю гранитного круга.
Из-за мраморного блока выглянуло лицо, но всего на мгновение, он даже не успел его рассмотреть. И тут же возобновился шорох.
– Кто там? – спросил Эдди, стараясь не подпустить в голос дрожь, и начал осторожно обходить памятник.
В центре гранитного круга стоял на коленях худой мужчина в мятой синей форме и скрёб по мрамору большой щёткой с деревянной ручкой. Так вот что издавало этот шорох! Рядом с ним стояло красное квадратное ведро. У Эдди ушла секунда, чтобы узнать в мужчине того самого полицейского, который бросил их вчера посреди дороги.
Мужчина что-то бормотал, и Эдди наконец разглядел, что тот оттирал: кто-то нарисовал чёрным спреем на блоке лицо, не пожалев краски на глаза, из-за чего они «потекли» по поверхности мрамора. Под глазами была почти прямая полоса, изображающая мрачноватую улыбку. На потрескавшемся граните за ногами офицера было большими буквами выведено «ЖЕНЩИНА НАБЛЮДАЕТ».
Эдди поправил рюкзак за спиной. Женщина наблюдает? Кто? За кем? Он обернулся на библиотеку, на тёмный провал её стеклянных дверей. А миссис Сингх тоже продолжала смотреть на него из-за своего стола?
Заметив его, полицейский поднял голову, прикрыв лицо ладонью от солнца, и нахмурился.
– В этот раз не стирается.
«В этот раз? Кто-то уже делал нечто подобное?» – подумал Эдди.
А вслух сказал, поддавшись необъяснимому желанию оправдаться:
– Мне очень жаль.
– А, это ты, – протянул мужчина.
Эдди ожидал услышать что-нибудь вроде «Вы благополучно добрались до дома?», или «Прости, что не смог вчера помочь», ну, или в самом крайнем случае «Ты живой!». Но полицейский просто смотрел на Эдди, будто ждал, что тот сейчас обзаведётся крыльями и улетит.
Его молчание смутило Эдди.
– Я, э-эм… Не буду вам мешать, – промямлил он и зашагал назад к велосипеду, чувствуя затылком пристальный взгляд мужчины.