Что ж, не ныла, чай не просила, на жизнь не жаловалась – уже медаль номер раз. Правда, ей, чтобы заслужить хоть толику его уважения, если такое вообще возможно, придется этих медалек навесить себе на грудь пару тысяч. Бесполезная, в общем, задача.
Наверное, он был не прав, думал Сидд позже, подбрасывая сучья в костер. Человек не должен быть мудаком по отношению к ближнему, вот только сложно им не быть, когда идешь бок о бок с тем, кто лишил тебя чего-то очень ценного. Пусть даже ненамеренно – суть уже не меняется. Если бы мара научилась управлять своей силой, если бы потратила на это время и энергию, Лира сейчас была бы жива. И не было бы ни этой чащи, ни странного шепотка в затылке, ни его извечного теперь желания кого-нибудь придушить. Боль, если она в тебе поселилась, будет всегда желать боли кому-то еще.
Аркейн раздваивался. Ему запомнился сегодняшний взгляд Маризы – взгляд человека, который не хотел бы, чтобы другие видели его искореженное нутро. Такими люди возвращаются с войны. Такого взгляда не должно быть у того, кому двадцать два. Хотя мары живут долго, иногда очень долго. Возможно, вернув Кьяру, она сбросит с себя чувство вины, как змея сбрасывает ненужную кожу. Развеселится, забудет о том, что должна страдать, решит: какого черта? Возможно, она станет многократно сильнее, если примет свою темную сторону, – тогда даже Аркейну придется напрячься, чтобы усмирить её. В этом случае, думал Сидд, он убьет её сразу, без раздумий.
А пока просто ночь. Очень стылая, когда мороз уже покусывает за лицо, когда подмерзают в ботинках ноги. Дымная от костра, тихая, безветренная. Огонь казался здесь мертвым островком бесполезного и быстро тающего тепла – слишком много зловещего намотано вокруг, слишком сильно оно желает подобраться.
Когда чай был выпит, а жестяная банка из-под перловки отправилась почивать на углях, Сидд лег спать, предварительно махнув рукой поверх тента, – усиленная защита вещам не повредит.
* * *
Мариза
Спальник не грел. Меня мутило. Казалось, земля под палаткой качается, будто под ней ходят гигантские волны, и ты все ждешь, когда же проломятся гнилые доски помоста. Когда это случится, наружу выльется пахнущая водорослями жижа, протянутся в твоем направлении покрытые синими венами руки. Когти коснутся твоего горла, когти утянут в смерть…