По крайней мере, подумала она, он, должно быть, холостяк, потому что не было никаких упоминаний о жене или подруге…
Ронни украдкой взглянула на Реда. Он скинул капюшон, открыв копну волос цвета полированной меди, с завитками на концах. Его скулы и подбородок покрывала густая рыжая щетина, по крайней мере недельной давности.
И все же она не могла отрицать, что он довольно мил и хорош собой. Хотя определение «милый» не совсем подходящее слово для этого… этого викинга.
Он перехватил ее взгляд, и Ронни смутилась, не зная, что сказать.
Ее щеки зарделись, и ей захотелось открыть окно, чтобы остудить горящую кожу.
– Как далеко ваш дом? – выпалила она.
– Не терпится полакомиться пиццей, да? – подначил он, улыбаясь и демонстрируя безупречные зубы.
Внезапно грузовик резко вильнул влево, Ронни вскрикнула и зажмурилась, привалившись к плечу Реда. А когда снова открыла глаза, то увидела, что они движутся по довольно узкой и пустынной однополосной дороге, слабо освещенной фонарями. Никаких домов не было видно. Ронни села ровно и вглядывалась в темноту сквозь мельтешение дворников. Интересно, куда он ее везет?
Сердце Ронни билось в такт с барабанящими по лобовому стеклу каплями ледяного дождя. И тут она заметила возникшие прямо перед ними ворота, богато украшенные в викторианском стиле, по бокам от которых стояли крепкие фонарные столбы. Ее взгляд метнулся к Реду, который притормозил и нацелил пульт на ворота.
– Сезам, откройся, – драматично приказал он, и глаза Ронни расширились, когда двойные ворота распахнулись, а затем закрылись, как только они оказались внутри.
Мгновение спустя в ее поле зрения возник величественный трехэтажный викторианский особняк с фронтонами и арками. Эркерные окна светились в темноте, как яркие глаза. A гирлянда огней, висевшая над крыльцом, огибающим дом, мерцала, двигаясь вместе с ветром и ледяным дождем. Ред остановился на круглой подъездной дорожке, примыкающей к парадному крыльцу.
– Добро пожаловать в мою «лачугу», – сказал он, ухмыляясь. – Я открою вашу дверь.
Он надвинул капюшон и выпрыгнул из кабины, обежал ее и открыл пассажирскую дверь, помогая Ронни выйти. Ступенька уже обледенела.
– Позвольте проводить вас в дом, Вероника или Ронни, а потом я вернусь за пиццей.
Он галантно поддерживал ее под локоть, пока они поднимались по ступеням парадного крыльца.