– Да, в лес по грибы-ягоды, – кивнула Минмин.
– А мутин не будет искать? – спросила старуха.
– Мутин в храм пошла, до вечера не вернется.
– О! – закивала старуха, – значит не вернется… а как же ты сюда попала?
– Я к реке пошла играть, и заблудилась.
Старуха покачала головой.
– А ты боярышник сладкий любишь?
– Угу.
– А у меня есть, пойдешь со мной? Угощу…
– Угу.
Старуха, катя за собой небольшую тачку, взяла гонджу за руку и повела за собой.
– Тебя как зовут? – прохрипела она.
– Мими, – ответила гонджу.
– А кто твои фуму?
– Я с мутин живу. Футина нет.
– А мутин кто?
– Мутин стирает белье.
– А где?
– Не знаю, – соврала гонджу.
– Ну пойдем, пойдем, – тащила её за руку старуха.
Гонджу не сопротивлялась, она послушно шла за старухой. Та так и катила свою тачку-каталку за собой. Каталка была тяжелая, видимо нагрузила она её под завязку. Минмин, пользуясь тем, что старуха смотрит в другую сторону, на каталку и тропу, периодически, аккуратно, чтобы не заметила старуха, заламывая ветки у кустарников, мимо которых они проходили. Вскоре они вышли на небольшую полянку. На возвышении, огороженном редким забором из прутьев и обломанных ветвей, стояла фанза46.
Хозяйство старухи было небольшим. Добротная фанза, огороженный курятник, пара овец на привязи, жующих солому, вот, пожалуй, и всё. Поднявшись по двум низеньким ступенькам на крыльцо гонджу остановилась и уставилась на косточки, играющие на ветру, собранные на веревочках, сплетенные в замысловатые узоры.
– Курочку любишь? – спросила старуха. – Это косточки моих курочек.
Гонджу молча постояла, внимательно рассматривая кости. Они играли, перестукивались на легком ветерке.
– Проходи, – подтолкнула старуха гонджу в дом, – садись за стол, устала, голодная?
Она подвела гонджу к столу, усадила на скамейку. Подошла к полке у печки, достала палочку с нанизанным на ней засахаренным боярышником, протянула её гонджу. Минмин взяла палочку, положила её на стол, уставилась в пол.
– Ты чего не ешь? – спросила старуха.
– Пить хочу, – пролепетала гонджу себе под нос.
– Пить, – старуха встала, – сейчас будет тебе пить. Компот у меня есть, только утром сварила.
Она доковыляла до комода у кана47, достала чашку, кувшин, вернулась к столу, налила из кувшина в чашку бордово-розовую жидкость с ягодами.
– Ты посиди, – проговорила она, – я мясо принесу. Эх, хорошо! Когда такие праздники – много мяса.