– Сколько времени они были женаты? – Локлан посмотрел на замок, примостившийся на выступе скалы с краю лесистой долины. За ним, почти невидимые в сером туманном покрывале, с трудом различались очертания вересковой пустоши, обширных торфяников, по которым бежали быстрые ручьи.
– Три месяца! Они и вместе-то почти не были. Питер вскоре после свадьбы уехал из Оукфорда и присоединился к королю в Бретани. Но она не дура, постаралась заполучить от него ребенка!
– Его ранили во Франции?
– Да, в голову. Рана была тяжелой… Он умер, не приходя в сознание.
Кожаное седло заскрипело; Саймон наклонился вперед, опустив уголки узких губ.
– Она, конечно, ухаживала за братом, но вряд ли так уж сильно горевала, когда его не стало. Если бы она не ждала от него ребенка, не сомневаюсь, король нашел бы время для того, чтобы прислушаться ко мне.
– Потому что младенец – ребенок Питера Оукфорда и унаследует всё.
Саймон ухмыльнулся, подняв редкие брови.
– Но только если ребенок окажется мальчиком. Поэтому у меня еще есть надежда вернуть свое по праву!
– Ты ее видел?
– Только на похоронах брата, несколько месяцев назад. С тех пор охрана не пропускает меня в замок! Меня, Саймона Доккума, который здесь родился и вырос! Она хорошо платит им за верность деньгами, которые должны быть моими! – В голосе Саймона послышалось отчаяние. – Это ей с рук не сойдет! А если король мне не поможет, я сам с ней разберусь. Но меня не пускают в замок! Все здешние стражники знают меня в лицо.
– Зато меня они не знают, – ответил Локлан, и его великодушное лицо расплылось в улыбке.
– Ты читаешь мои мысли, – ответил Саймон.
– Изабелла! Ты меня слышишь? – Встревоженная Сесили с трудом опустилась на колени рядом с сестрой. Матрас просел под ее небольшим весом.
Склонившись над ней в полумраке, она схватила Изабеллу за плечи и слегка встряхнула.
– Изабелла! – громко позвала она. – Прошу тебя, поговори со мной! Посмотри на меня!
Уже почти рассвело. Слабые серые полосы света проникали в спальню, освещая темно-красный бархатный полог, вязовые половицы, покрытые темным лаком. Снаружи по-прежнему лил дождь, порывы ветра швыряли в окна струи воды. Когда церковный колокол пробил полночь, Марион заснула на низкой приставной кровати у камина; обитателей комнаты окутала мирная тишина. За каминной решеткой мерцал огонь, окрашивая грубо оштукатуренные стены в розово-оранжевые тона. Со вздохом облегчения Сесили сняла ненавистный накладной живот из подушки и забралась в постель рядом с сестрой.