Кобра снова
сделала выпад, и я снова едва успел отдернуть руку. Пока спасало
только то, что гадина сконцентрировалась именно на моей ладони, а
не пыталась ужалить куда-нибудь в ногу.
Хануман же
подвинулся еще ближе к центру круга и потянулся к посоху, почти
касаясь его кончиками пальцев. На морде его расцветало выражение
приближающегося триумфа. Напряжение нарастало — секундомер в моей
голове затикал громче, наращивая темп. Еще немного, и…
Не успеваю.
Не успеваю, черт его дери!
Шипение
растревоженных змей тоже становилось все громче — будто перегретый
паровой котел был готов вот-вот взорваться.
Но я
взорвался раньше.
Ближайшая
ко мне кобра снова сделала выпад, пытаясь укусить, и я, вместо того
чтобы уклониться, схватил ее пониже головы.
И, недолго
думая, швырнул в Ханумана.
Тот от
неожиданности взвизгнул и дернулся, привлекая к себе внимание
остальных пресмыкающихся. Кажется, брошенная мною змея даже успела
ужалить его. Разглядывать было некогда, потому что я прыгнул прямо
к посоху.
Выдернув
увесистую палку из земли, я стремительным круговым движением
отшвырнул от себя самых настырных кобр. И тут же рванул из круга,
изобразив этакий прыжок с шестом. Уперев конец посоха в землю,
оттолкнулся, пролетая высоко над клубком рассерженных змей.
Оглянулся, лишь оказавшись за пределами опасной зоны.
Хануман
стоял набычившись и гневно раздувая ноздри рядом с кругом, будто не
обращая внимания на извивающуюся у его ног кобру, снова и снова
жалящую его по ногам. Наконец, среагировав на очередной укус,
раздраженно махнул рукой. Змеи быстро растаяли в воздухе,
превратившись в облачка зеленого тумана. А потом и трава на поляне
вернулась к исходному состоянию.
Я оглядел
себя. Кажется, ни царапины. К тому же, думаю, мне бы и одного укуса
хватило. Покрутил заготовку посоха, с удовольствием отмечая
идеальный баланс. Само древко толще, чем я привык, но это
исправится.
— Хм! Я
думал, будет сложнее, — с невинным видом произнес я. — Надо было
соглашаться на первоначальную ставку.
— Убирайся,
— процедил сквозь зубы Царь обезьян.
Я
притворился, что не расслышал. Перехватил посох за середину и убрал
его за спину. Церемонно поклонился, прижимая свободную руку к груди
и с трудом пряча улыбку.
— Благодарю
за еще один ценный подарок, о Великий Хануман.
— Убирайся
с моей земли! — проорал он, топая ногами и понемногу увеличиваясь в
размерах, распираемый яростью.