Вы когда-нибудь хотели умереть? По-настоящему. Не стараясь испытывать судьбу в поисках случайной смерти, нарочно ввязываясь в драку или переходя дорогу, не озираясь по сторонам. Не думая об этом, как о чем-то, что никогда не случится с вами, а только с другими. Не забывая о своем намерении при первом, даже малозначительном успехе, ошибочно полагая, что вот теперь-то все пойдет как надо. Что жизнь вдруг обретет смысл, станет яркой и значимой если не для вас, то для кого то, кто нуждается в вашем обществе исключительно по меркантильным соображениям. Просыпаясь каждое утро, перед тем, как открыть глаза, встать с постели, умыться и посмотреть внимательно на свое уставшее отражение – представлять себе легкую, мгновенную, незаметную для окружающих смерть.
Сделать шаг вперед перед мчащимся поездом или сорокатонным грузовиком, у которого не будет ни малейшего шанса как-то повлиять на решение; застрелиться, повеситься, отравиться. Или вот, к примеру, еще один способ, который привлекает меня больше остальных, – подняться по лестнице на последний этаж высотного дома, откладывая смерть еще на несколько минут и затем, пролетев мимо окон вниз, выбить об асфальт душу из тела, подобно тому как выбивают пыль из ковра.
Теряя смысл жизни, каждый раз я намеренно отгонял желание покончить с собой. Мне казалось, что я сильнее такого – на первый взгляд – глупого и необдуманного поступка.
В то утро, лежа на диване, укрытый тонким теплым пледом, я снова размечтался о способах своего уничтожения.
Рассечь руки лезвием бритвы или острым ножом и ждать, наблюдая за тем, как багровая кровь, пульсируя, вырывается наружу из поперечных ран – уж очень это не интеллигентный способ. И даже если заранее позаботиться о последствиях такого решения и расстелить большой кусок пленки на полу, все равно кому-то придется убирать и меня и за мной, что точно доставит массу неприятных хлопот и оставит долгие отвратительные воспоминания.
А вдруг я передумаю? Что, если я внезапно пойму, что допустил ошибку, и мне необходимо, вопреки всему, жить, а уже поздно – у меня останется лишь несколько минут перед тем, как я окончательно потеряю сознание и умру. Что, если все чувства, которые я безвозвратно утратил за сорок лет, снова оживут, мгновенно наполнят меня яркими эмоциями и желанием бороться за жизнь? Нет. Я не готов к такому испытанию. Оно слишком жестоко по отношению к себе. И, к тому же, я ужасно боюсь уколов и порезов. Видели бы вы меня, когда я сдаю кровь! Какой же это позор. Человек умирающий – так можно описать мое состояние. Я не чувствую под собой ног, уши закладывает так, что я совсем ничего не слышу; я мог бы читать по губам, но глаза застилает синим, а предметы расплываются, как будто по зрачкам стекают капли дождя. Я много лет уворачиваюсь от необходимости сдать анализы и теперь даже не знаю, что течет по моим венам, – здоровый сапиенс или чем-то зараженный. Впрочем, это уже не важно.