На берегах Северной Двины - страница 20

Первоначально моя тетрадь была мне собеседником, а записи не что иное, как старание познать самого себя, попытка раскрыть своё предназначение. Потом я просто помечал чернилами всё, что казалось важным в моей жизни, как лесные люди делают топором зарубки на соснах, чтобы не потеряться в тайге, так и мне нужны были вешки. В конце концов я стал делать это в надежде, что рано или поздно кто-нибудь прочитает мои записи и всё, что мне пришлось пережить, послужит уроком.

Ключевой записью стало первое, что предложила мне память. Эти воспоминания об одном из январских дней тысяча шестьсот сорок восьмого года, месяцем ранее мне исполнилось всего пятнадцать, и я был самым юным мореходом на корабле ледового класса «Лебедь». К слову, уже тогда кормчий[6] Афанасий Иванович без опаски доверял мне управление судном.

В то морозное утро десять погонщиков правили огромное стадо северных оленей, разбитых на четвёрки. Эта могучая ездовая сила растянулась на сотню саженей[7] и увлекала за собой необычную упряжь из тридцати нарт, приставленных и связанных плотными рядами. На повозке возвышался массивный двухмачтовый коч[8]. Восемнадцать поморов стояли по правому и левому бортам, удерживая шкоты[9], словно вожжи, и поочерёдно, то натягивая, то стравливая их, управляли парусами. В одно мгновение так долго дремавшую тишину разогнали хрипы взмыленных оленей, топот копыт, свист погонщиков и скрипы корабельных снастей. Все эти звуки объединялись в единую невидимую волну, которая ударялась о ледяные торосы и уносилась прочь. Заиндевелый корабль после стольких дней зимовки, после пережитых морозов и вьюг наконец-то мчался по Ледяному морю, закручивая снежные вихры за кормой.

Я стоял рядом с нашим капитаном Афанасием Команиным и следовал его указаниям. Ветер дул с кормовых углов, и обмёрзлое судно шло курсом в бакштаг[10], нам лишь оставалось создавать дополнительную тягу парусами и стремиться удерживать нос корабля за оленями.

В тот радостный день наши приключения не закончились, но многие из нас выжили и получили надежду вернуться домой, снова увидеть своих близких, обнять мати, тятю, жёнку, сестру…

Много позже я соединил разрозненные события, переписал их в хронологическом порядке и представил на суд читателя пережитое мною.

Холмогорцы Афанасий, Федот и Семён Команины, прежде чем построить корабль ледового класса на судоверфи у братьев Бажениных, проходили под парусом двадцать лет. До того дня, пока не был спущен на воду двухмачтовый коч и братья не отправились на промысел мамонтовых бивней, они уже изведали и опробовали морской путь к берегам Печоры и Ямала.