– Хорошо, хорошо, – понимающе улыбнулся фон Леер. – Если вы не хотите выкладывать все карты на стол, никто не заставляет вас делать это. Во всяком случае, уж я-то вас, дорогой оберштурмбаннфюрер, никогда не выдам.
– Оберштурмбаннфюрер? Не выдам? Это шутка?
– Нет, не шутка. Пожалуйста, дорогой Лотц, не считайте меня полным идиотом. Я старый человек, и кое-кто говорит у меня за спиной, что я выжил из ума, но у меня отличная память на лица. Я встречался с вами на одном собрании в Ванзее. Я уже не помню точно повод и дату этого собрания, но это происходило ближе к концу войны. Вы были в шикарной форме оберштурмбаннфюрера. Не отказывайтесь, мой дорогой мальчик. Я рад, что вы один из нас и храните наши секреты. Никто, кроме нескольких избранных, не узнает об этом, я вам обещаю.
– Несколько избранных, профессор, вы ошибаетесь! Вы меня путаете с кем-то, и, пожалуйста, не говорите об этом никому. Вы хотите разрушить все. Неужели вы не понимаете, какой вред это может причинить мне, если не здесь, то в Германии.
Я был не на шутку расстроен, но постепенно верх взяло чувство изумления. Я общался с довольно неприятными людьми, но сам не являлся частью этой компании. Постепенно у меня созрело определенное решение.
– Хорошо, – сказал он с обидой в голосе. – Я понимаю, почему вы не хотите, чтобы об этом стало известно. Вы должны быть счастливы тем, что можете бывать в Германии. И я, конечно, не хотел бы лишать вас такой возможности.
На веранду вышла Вальтрауд в сопровождении полковника Мохсена Сабри. Сабри отвел меня в сторону и спросил, как мне понравились сегодняшние скачки.
– Очень, – ответил я. – А как ты? Как обычно, выиграл?
– Нет. Проиграл последнюю рубашку. В самом деле, я абсолютно на мели. Послушай, Рыжий, не мог бы ты снова дать мне взаймы некоторую сумму? Мне срочно нужны деньги. Ты окажешь мне большую услугу.
Итак, речь шла еще об одной «ссуде». До нее уже было три или четыре подобные «ссуды». Естественно, что вопрос о возврате денег никогда не возникал. Для таких лиц богатые иностранцы представляли собой естественную добычу. Отказывать ему было определенно не в моих интересах.
– Сколько тебе надо, Мохсен? Пятьдесят фунтов хватит?
– Дай семьдесят пять. И пожалуйста, Рыжий, можно в долларах, а не в египетских фунтах. За них я получу больше.