Махли с напарником по имени Ако, полным египтянином с несколько отвислым носом, стояли возле лавки с тандыром в ожидании, пока юный пекарь разогреет им принесенную Эли рыбу. Из-под сени акации они наблюдали за тем, как их товарищ, молодой меняла, справляется без них.
Вот на ступени поднялся торговец мясом, высокий египтянин в кожаном фартуке поверх схенти, сунул парню в руки порожний мешок и папирус величиной с ладонь. Меняла засунул записку в сумку на поясе, быстрым шагом направился за угол храма. Там, в одной из пристроек, жрецы хранили подношения богам от страждущих. Что-то, как и полагается, шло на алтарь, что-то жрецы оставляли себе, остальное – обменивалось на серебро. Фрукты, овощи и сладости – все, что жрецы сочли ненужным, избыточным, уходило на рынок. Остатки жертвенных животных забирали мясники. Торговцы благовониями и сувенирами тоже внакладе не оставались…
Менялы вели неспешную беседу, как вдруг Махли ощутил тревогу, легким сквозняком проникшую в его душу. Он огляделся. Нет, его взор ни за что не зацепился, что могло бы стать причиной беспокойства. Лишь взгляд узких глаз Цафната, сына Хафрома, стража кошек в храме, немного дольше, чем обычно, задержался на нем. Ну и что с того: какую угрозу может нести ему этот худой мальчишка?
– Что-то голова разболелась. Вроде и духота спала, – Махли с силой потер ладонью шею.
– Освежиться тебе надо, и все пройдет, – оглянулся Ако на глиняную лавку пивовара, стоящую чуть в стороне от тряпичных навесов. – Сейчас принесу.
Напарник ненадолго отлучился. Вернулся он с небольшим кувшином.
Они забрали в пекарне тарелку с рыбой, накрытую лепешкой, у торговца зеленью заняли немного сельдерея и укропа, уселись на земле в тени высокого шатра брадобрея.
Махли с удовольствием поедал рыбу и запивал ее пивом, изредка бросая взор на пятачок возле храма. На ступени поднялся торговец сладостями, заозирался…
– Не дадут спокойно поесть, – забурчал напарник Махли. – Посиди, скоро вернусь, – он тяжело поднялся и, вытирая руки о набедренную повязку, направился к храму.
Внимательно выслушав полного продавца, он, как и молодой меняла, утвердительно кивнув, исчез за углом.
Тем временем вернулся молодой меняла, согнувшись в три погибели под тяжестью груза на спине. Торговец мясом подхватил мешок на руки, прижимая его к животу, засеменил в сторону своей лавки.