* * *
Он нашел место для костра. Несколько десятков метров отделяли его от обрыва, за которым лес перетекал в черное, мерцающее в лунном свете ледяное море. Волны неспешно накатывали одна на другую, зыбкие и далекие, как и его воспоминания. Костер быстро занялся.
– Хорошо, что ты еще здесь, – за его спиной раздался знакомый голос.
Свеин обернулся.
– Даже не поздороваешься? – ласково спросил отец.
– Ты?! – Свеин до боли сжал пальцы, ущипнул себя, прикусил губу, но видение не исчезло.
Ноги и руки согрелись, лес шуршал ветвями, снег перестал падать.
– Каким было твое рождественское желание? – отец присел рядом.
– Я загадал, чтобы ты вернулся. – Свеин яростно тер глаза, стараясь не заплакать.
– Это невозможно, ты ведь знаешь.
– Без тебя в доме холодно. Я опять не смог растопить печь, и мама уже чихает, – пожаловался Свеин.
– Так каким же было твое настоящее желание?
Свеин задумался, глядя на огонь.
– Стать наконец взрослым, чтобы я мог позаботиться о нас с мамой так же, как заботился ты… – Ветер уносил его слова.
– Быть защитником, помощником, опорой? Таким ты хочешь стать, Свеин? – отец внимательно смотрел на него.
– Ты думаешь… – Свеин прижался к отцовскому плечу.
– Я думаю, ты заслужил свое желание, – голос отца звучал все тише.
В снегу у костра в большой отцовской кофте сидел и уверенно смотрел вдаль взрослый мальчик. Он будто стал выше, шире в плечах, сильнее.
Рассвело. Над городом всходило яркое зимнее солнце. Свечи в домах догорели, нарядные елки шуршали лапником, рождественские колокольчики мелодично звенели в ветвях.
Свеин зашел в дом, снял промокшую обувь, прошел в комнату. На диване, укрывшись пестрым лоскутным одеялом, спала Агата. Свет мало-помалу проникал в окно, осторожно крался по половицам. Свеин открыл печь, подумал, прикинул и так и эдак, взял спички и немного поленьев. Через минуту он прикрыл резную дверцу, за которой весело горело жаркое пламя.