На следующий день пейзажи Бруклина сменились впечатлением от Таймс-сквер, что залита огнями двадцать четыре часа в сутки. Было и тут чему удивиться. Мне казалось по фильмам, что весь Манхэттен освещен огнями по самые уши. Оказалось, ничего подобного. Только Таймс-сквер. Остальное – темные колодцы из авеню и стритов, сформированные строгими, пепельно-серыми небоскребами разной высоты.
На третий день меня «погнали» устраиваться на работу в Бруклине. Здесь нельзя жить «у родственников» просто так, как в России. Первая работа. Как и у всех, неблагодарная, малооплачиваемая. Да к тому же в ночь, так как днем надо было оформлять себе «соушел секьюрити», открывать счет в банке под названием «чекинг аккаунт». Но обо всем по порядку. Итак, работа в бруклинской хлебопекарне, что на Мак-Доналд-авеню, на всю жизнь врезалась мне в память. Газета «Русская Реклама» весом два паунда. Звонок. Собеседование по телефону:
– Сорок долларов в ночную смену. Согласен?
А куда деваться? Надо с чего-то начинать. Семь вечера, родственники ужинают, смотрят телик, я надеваю кроссовки и иду пешком сорок минут до работы. Восемь вечера – на старт, быстрое знакомство с ребятами, простые задания, и вот меня уже поставили в тройку по упаковке хлеба в целлофановые пакетики.
Опишу суть отупляющей операции: три человека работают у станка по нарезке хлеба. Один стоит на ящике и давит хлеб по металлической плоскости, что стоит под углом к ножам. Вдавливая хлеб в бешено работающие ножи, нужно вовремя убрать руки и схватить следующий батон или буханку. Второй человек принимает нарезанный хлеб, вытаскивая его из-под ножей руками, и отдает его третьему человеку. У того на подхвате пакетики целлофановые на специальном крючке напротив механизма, что осуществляет поддув воздуха в пакет. Пакет надувается, и туда закидывается батон. Срывается пакет руками с крючка, и при этом так устроено, что конец пакета зажимается в узел при срыве. Булка летит в коробку, что будет погружена в хлебовозку. Вот и все. Обед поздно ночью, с двенадцати до часу. Знакомимся поближе. Кто с Украины, кто из Молдавии, кто из России. Сосед чуть не подавился, узнав о моем территориальном происхождении. Оказывается, до меня работал здесь парень из Люберец. Так он успел всем из бруклинской хлеборезки рассказать, как он ненавидит казанскую уличную орду, доставившую немало хлопот качкам из Люберец своими набегами.