Она со страстью, с какой-то нелепой, неуклюжей заинтересованностью поглядела на меня. Затем приоткрыла рот, словно хотела что-то сказать, но промолчала. Лишь снова нелепо улыбнулась.
Нелепо, так казалось мне.
Официантка принесла счет. Та, что напротив, вдруг заговорила с ней:
– Извините, а не могли бы вы разделить чек. Тут я пила только виски и один салат. Можно мне только мой чек, пожалуйста?
– А ваш спутник не против? – уточняет официантка.
– Не против. Ах да, дорогой, – она кладет свою ладонь на мою, – оставишь чаевые для этой милой девочки. Они ей будут кстати.
Официантка распласталась в благодарной улыбке, глядя на мою "спутницу".
Водка вышла дешевле виски. Но учитывая чаевые и еще один салат, который она каким-то чудом повесила на меня, получилось поровну.
Девушка-гармония. Девушка-сука.
Мой типаж. Похожий на меня характер.
Мы вышли из бара вместе. Она все улыбалась и смеялась, изображая тупую заинтересованность для официантки, для тех, кто нас видел, для тех, кто нас слышал.
Для всех остальных, которые глазели на нее.
Они улыбались в ответ, наверное, прокручивая в голове мысли что-то вроде: «вот ведь счастливые. Аж тошно!».
Как только мы оказались за дверьми бара, ее улыбка тут же превратилась в оскал. Тут же забегали глаза по машинам в поисках такси.
– Иди за мной, – говорит она.
Иду за ней. Она тянет с силой меня за руку, как будто мы куда-то опаздываем.
Иду за ней, чуть ли не бегу через толпы зевак, через толпы прохожих, вечно куда-то спешащих.
В садик за детиной, в школу за детиной, к сестре за детиной.
Домой.
К детине.
Она довела меня до такси, и мы уселись на заднее сиденье. Она назвала адрес, мы тронулись.
Час пик кончился. И мы добрались до места достаточно быстро. В пути не обмолвилась и словом. Может, разве что, нелепыми мимолетными гляделками.
Город прекрасен в расцветающем мае. Прекрасен без людей глубокой ночью.
Конечно, не везде и не всегда.
Только в особые праздники, когда отходы этого города – люди – спят с похмелья, глубоко зарывшись в своих норах никчемности и неузнаваемости.
Она сидела и не поворачивалась в мою сторону, как будто меня с ней вовсе нет рядом. Всем видом она говорила о том, что это обычный ее вечер, обычное возвращение из бара. Или с работы.
Впрочем, у меня был такой же вид. Я был уверен в этом.
Мы остановились у засраной пятиэтажки где-то глубоко в богом забытых дворах. Она расплатилась с таксистом и вышла из машины. Я последовал за ней.