Мы зашли в подъезд.
– Здесь твое ложе? – спрашиваю.
– Специально для вас, мой хороший, – отвечает она.
– Весьма мило.
– У меня нет протухшей курицы, – говорит, – но, если захотите есть, можете сделать бутерброд. Там где-то колбаса валялась.
– В холодильнике?
– Что? Нет, что вы. В мусорном ведре. Это специально для гостей.
– Вы хотели сказать, для меня?
Она просто улыбнулась в ответ.
Мразь.
Мы поднялись на этаж. Кажется, третий, если не ошибаюсь. Она открыла дверь, и мы пошли внутрь.
Скажу сразу, даже моя квартира выглядела и пахла в разы лучше, чем эта. Здесь несло рваниной вперемешку с острым запахом женского одеколона. А в купе с запахом просроченных яблок получался просто отвратительный, невыносимый запах, от которого даже слезы появлялись в глазах.
Нас встретила весьма просторная гостиная, по центру которой располагался старый кожаный диван. Перед диваном, как и подобает старперской квартире, стоял маленький газетный столик, а на стене напротив дивана стоял не телевизор, как мы обычно привыкли. Там висел старый грязный ковер, красный, с узорами из советской эпохи. Диван стоял спинкой к дверям в спальню, на пути в которую было сооружено что-то вроде маленькой кухни.
Весьма странное решение дизайнеров интерьера.
И тут же я захотел домой.
– Чувствуйте себя как дома. Хотя нет, не смейте, это место создано, чтобы ненавидеть мир и собственную жизнь, поэтому я желаю вам именно такого же ощущения.
Она скалилась, она язвила и бросала все силы на то, чтобы я возненавидел ее.
– Там спальня, там ванная, на приготовления тебе 20 минут.
Она изменилась в голосе. Как будто стала какой-то другой, в одно мгновение перешла на «ты», в одно мгновение почувствовалась жуткая агрессия.
Она тыкнула на своих цифровых часах время, и сама приступила к приготовлению.
Только к чему готовиться?
Если спросить ее, выставит ли она меня за дверь?
Может, она хочет убить меня. Или заключить договор, по которому я буду убивать ее ненавистников. Может, она хочет, чтобы я перемыл ее квартиру для продажи.
Так или иначе, дверь уже закрыта, а она начала раздеваться.
Кажется, все не так плохо.
Но, о боже, эти изгибы тела поначалу ввели меня в ступор. Вдоль всей спины на пояснице тянулась неглубокая ямка, прямо до черных трусиков в кружевах.
Как банально.
Темные волосы с головы спускались чуть ниже лопаток. И едва смуглая кожа придавала этой картине невероятный блеск.