Танзиля радостно угощала мальчишек. Они ей напоминали их с Камилем сына Рамиля, который тоже закончил медресе и сейчас жил в Троицке, где нёс службу помощником имама одной из мечетей. Она накладывала на тарелку горячие лепёшки, которые только что испекла, а Мажит и Раис с удовольствием отведали угощение, тем более, что не ели со вчерашнего дня.
– Очень вкусно, бабушка Танзиля, – похвалили они.
– Майга мансен, иске щабата да темнее ( С маслом и старые лапти вкусны – прим авт), – улыбнулась Танзиля.
– Эшлеп ашасын, темнее булла (После работы и еда вкусна – прим. авт.), – кивнул Камиль.
Мальчишки уже собирались уходить, как за перегородку заглянула смуглая девчонка с тонкими чёрными косичками.
– Ата, я пришла! – радостно воскликнула она, но увидев мальчишек, смутилась.
– Это моя дочка, Марьям, – пояснил старик. – Заходи, что стоишь на пороге?
Марьям прошла в каморку, присела и стала молча пить чай с лепёшками.
– Она у Рамеевых в доме служанкой работает, – пояснил Камиль. – Прибирается в комнатах, иногда на кухне помогает, когда хозяева приезжают.
– А что они здесь постоянно не живут?
– Что ты! У них же не один этот дворец в Балканах! Говорят у них дворцы по всей России. Есть и в Оренбурге, И в Верхнеуральске, даже в Сочи есть! – воскликнул старик. – И в каждом дворце – живёт ещё одна жена. А сколько этих дворцов и сколько жён, один Аллах ведает.
Мажит заметил, что Марьям исподлобья изредка поглядывает на него, но тут же опускает глаза. Ещё некоторое время мальчишки посидели, а потом стали прощаться. И старому Камилю, и им завтра надо было рано вставать, чтобы идти на работу, которую они очень боялись потерять.
Когда друзья пришли в барак, они, подложив под голову свои котомки, улеглись спать и почти сразу заснули, уставшие за долгий день.