– Мы похоронное бюро – мы спасотряд! – чеканя согласные, в один голос хрипели мы с ребятами под гитару на вечерних посиделках. Белая пелена и два десятка красных роз, принесенных кем-то на место, где нашли девушку-сноубордистку, не спешили покидать внутренний взор группы, словно он был у нас один на всех.
В Москву я снова вернулась немного другой, повзрослевшей. Физическое развитие догоняло моральное. Совершеннолетие явилось веским основанием сесть за руль. Кировчане давно дали несколько плодотворных уроков вождения, и автошкола не понадобилась. За пару дней до получения прав с помощью одного из друзей байкерской тусовки я пригнала во двор старую белую «Ниву-21213» мохнатого года выпуска. А через неделю уже мчалась на ней по трассе со скоростью сто двадцать километров в час. Мишка и его друг из гаража научили простейшим лайфхакам автомеханики. Поменять катушку зажигания, свечи или коммутатор для меня стало вполне рутинной манипуляцией. Лето свалилось с неба внезапной жарой. Впереди были выпускные экзамены.
– Тьфу на тебя! Ты кто такая? – тяжело дыша, пожилая женщина, из гортани которой я извлекла интубационную трубку, сплюнула мне в лицо скопившуюся во рту слизь.
– Ой, да что же вы! – чуть не плакала я от обиды на неожиданную оплеуху. – Я медсестра. Вы в реанимации. Вам вырезали желчный пузырь.
– Хоть это радует, давно меня мучал, скотина, – шепеляво сетовала больная. – А ты, тварь, че уставилась? Пошла вон, шмакодявка! – Я еле увернулась от брошенного вдогонку недобрым словам лотка, который недолго простоял на прикроватной тумбочке.
Так началась моя работа в отделении реанимации госпиталя той службы, название которой папа запрещал произносить вслух, но все же помог устроиться. Ни для кого из новых коллег не было секретом, что эта работа для меня временная, пока не доучусь еще год (уже в другом училище) до фельдшера. В тот период на скорую помощь не брали медсестер, и пришлось идти работать в стационар. В первый же день, отмывая шприцы в комнате дезинфекции, я невзлюбила эти стены за то, что они закрывали небо и несли в себе непрекращающийся негатив.
– А что ты хотела, деточка? – театрально разводя руками в курилке, поучала меня опытная медсестра с отечными ногами. – Это тебе не терапия, твою мать!