– Давай, Перкс! – позвал он, и Перкинс с Мирандой перебежали через открытое пространство в сопровождении нескольких зеленых кителей.
– Все в безопасности, сэр, – прокричал чеширец Шарпу, – остались только вы и Харпс!
– Идем, Пэт, – сказал Шарп.
Ирландец устремился к двери, и тут из-за угла казармы выскочил вольтижер. Увидев убегающего стрелка, француз упал на колено и навел мушкет. Шарпа он заметил через секунду, но было поздно – палаш уже опускался. Удар пришелся чуть выше глаз, и сила его, удвоенная злостью, была такова, что верхушку черепа срезало, словно это было вареное яйцо.
– Боже, храни Англию! – пробормотал Хэгмен, наблюдавший удар от двери казармы. – Заходи, Харпс! Ну же, сэр! Поспешите!
Паника, вызванная португальской контратакой, помогла стрелкам уйти из-под первого удара французов, но паника уже стихала – главные силы прошли на территорию форта через открытые ворота. Теперь в ловушку для людей Шарпа грозили превратиться сами казармы.
– Матрасы! Ранцы! – закричал Шарп. – Укладывайте у дверей! Пэт! Займись окнами! Шевелись, женщина! – гаркнул он на чью-то плачущую жену, попытавшуюся выбежать из казармы, и бесцеремонно толкнул ее в спину.
Пули плющились о каменные стены и рвали в щепки дверь. В обеих длинных стенах были оконца, и Харпер закладывал их одеялами. Стрелок Кресакр просунул ствол винтовки в заложенное наполовину окно и выстрелил в сторону воротной башни.
Шарп и Донахью, когда обсуждали варианты развития событий в случае нападения французов, сошлись на том, что казармы станут для Ирландской королевской роты западней. Донахью приказал проделать в стенах бойницы. Работу выполнили кое-как, но амбразуры, по крайней мере, давали возможность вести ответный огонь. Тем не менее похожий на тоннель и слабо освещенный барак оказался не самой приятной ловушкой. Женщины и дети плакали, гвардейцы нервничали, а баррикады у дверей не выглядели неприступными.
– Вы все знаете, что делать, – обратился к гвардейцам Шарп. – Французы не могут войти, не могут разрушить стены и не могут стрелять через камень. Если не мазать, близко они не подойдут. – Он не был уверен, что все сказанное верно, но знал, что должен поддержать в людях боевой дух.
В казарме было десять амбразур – по пять в каждой длинной стене, и на каждую приходилось как минимум восемь человек. Не многие из них владели оружием так, как хотелось бы Шарпу, но такое количество бойцов обеспечивало достаточно плотный огонь. Оставалось только надеяться, что гвардейцы во второй казарме приняли такие же меры, поскольку штурм мог начаться в любой момент.