– Кто-то открыл им чертовы ворота, – сказал Шарп Харперу.
Ответить сержант не успел – звериный вой возвестил о наступлении основных сил генерала Лу. Шарп приник к щели в заложенном окне и увидел хлынувший между бараками серый поток. За пехотой под штандартом с волчьими хвостами ехали всадники, казавшиеся мертвенно-бледными в лунном свете.
– Моя ошибка, – с сожалением сказал Шарп.
– Ваша? Почему? – Харпер забивал пулю в последний ствол семистволки.
– Что делает хороший солдат, а, Пэт? Он предпочитает внезапность. Нападение с севера представлялось столь очевидным, что я забыл о юге. Черт возьми!
Он выставил в щель винтовку и поискал взглядом одноглазого. Убей Лу – и все закончится, атака захлебнется… Но обнаружить генерала в массе серых мундиров не удалось, и Шарп выстрелил наугад. Неприятельские пули застучали по каменным стенам, не причиняя никакого вреда, а вот ответные выстрелы внутри барака грохотали куда громче и пугали детей.
– Заткните им рот! – сердито бросил Шарп.
В холодном, темном помещении едкий запах порохового дыма страшил детей почти так же, как оглушительный ружейный огонь.
– Тихо! – проревел Шарп, и в казарме все смолкло, только один ребенок продолжал хныкать. – Да уйми ж ты своего дьяволенка! – заорал на мать Шарп. – Шлепни, если надо!
Шлепать дитя женщина не стала и вместо этого дала ему грудь, что произвело должный эффект. Некоторые женщины и дети постарше заряжали мушкеты и ставили их возле окон.
– Не переношу, когда эти проклятые сопляки орут, – ворчал Шарп, перезаряжая винтовку.
– Вы тоже когда-то были ребенком, сэр, – неодобрительно заметил Дэниел Хэгмен.
Став стрелком, бывший браконьер частенько выступал с нравоучениями.
– Если я болел однажды, это не значит, черт возьми, что мне должно нравиться болеть, разве не так? Кто-нибудь видел этого сучьего Лу?
Генерала никто не видел. Бо́льшая часть бригады прошла мимо казарм, надвигаясь на португальцев, которые построились в две шеренги и приготовились встретить противника дружными залпами. В ночи поле боя освещалось полумесяцем и затухающими кострами. Французы прекратили завывать по-волчьи, поскольку их ждала серьезная, хотя и неравная схватка. Численное превосходство было на их стороне, и наступали они с мушкетами, тогда как у только что проснувшихся португальцев на вооружении были винтовки Бейкера, которые заряжались гораздо медленнее. Состязаться в скорости с обученными французскими солдатами португальцы не могли, даже отказавшись от использования шомпола и кожаной обертки и просто загоняя пулю ударом приклада о землю.