– Как глухонемая, – со злобой повторила она, подошла к зеркалу и показала себе язык. – У, несчастный урод…
– Люка, суп остынет.
– Иду, иду. Не дашь даже задачи решить.
Люка села за стол, разложила салфетку на коленях.
– И что за выдумка девочкам драться? У нас в институте…
– Вы были куклы шелковые в твоем институте.
– Девочкам стыдно драться. И как вы деретесь? Расскажи.
Люка пожала плечами:
– Неинтересно.
– Разве мне может быть неинтересно?
– Просто деремся кулаками, боксируем, стараемся друг другу в зубы побольней заехать. Или под ложечку, хотя это и запрещено.
– Господи, Люка. Неужели серьезно? Как пьяные извозчики.
Люка опять пожала плечами:
– Я же говорила, что тебе неинтересно. Ты не спортивна. Не понимаешь…
После обеда Люка снова в своей комнате. Надо все вспомнить, все подробно.
Люка вздыхает, прижимает руки к груди и видит… Да, действительно видит Арсения. Каждую ресницу, каждую точку на лице, каждый шов на пальто. Он стоит в углу и смотрит на нее блестящими рассеянными глазами, и желтый свет фонаря падает на его серую шляпу…
Утром пришло письмо.
Вера писала: «Встречайте в четверг без четверти одиннадцать. Я ужасно рада вернуться в Париж, мамочка, и что медовый месяц кончился. Ах, этот мед».
Четверг – значит завтра.
– Люка, Люка, – кричит Екатерина Львовна, – завтра утром…
Люка вбегает в столовую.
– Верочка приезжает, – с трудом доканчивает Екатерина Львовна, и слезы текут по ее щекам… – Завтра утром…
– Мама, чего ты? Мама.
– Ах, Люка, – всхлипывает Екатерина Львовна, – ты не знаешь. Мне так тяжело без Веры. – Она притягивает к себе Люку. – Только ты меня, моя маленькая, и утешала. Без тебя я бы не могла. Спасибо тебе.
– Нет, мама. Не надо… – Люка прячет красное от стыда лицо на груди матери. Утешение?.. Хорошо от нее утешение. Дома как чужая. Молчит, и днем и ночью об Арсении думает… Нечего сказать, утешение. Бедная мама.
Люка тоже плачет, прижимаясь к матери. Екатерина Львовна целует ее мокрую щеку:
– Добрая моя девочка. Какая я счастливая, у меня такие милые дочери…
Шесть часов. Совсем черно, будто ночь. Люка сонно потягивается. Электричество неприятно желтеет под потолком.
– Надень новое платье, Люка.
Екатерина Львовна с беспокойством осматривает себя в зеркале. Хорошо ли так? Понравится ли Вере? Не было бы ей стыдно за них с Люкой. Приколоть цветок к пальто?..