В саду клумба с левкоями и два куста жасмина. Дорожки слишком белые, слишком чистые. Как будто на открытке. Все сделано для того, чтобы нравилось. А вот Люке не нравится. Совсем не нравится. Даже наоборот, противно. И беседка в углу сада такая ненужная. С кем и о чем в ней беседовать? Лучше бы уже в Париже остаться. Там все-таки Жанна, не так скучно. И от Верочки немного отдохнули бы…
Люка устраивается поудобнее на перилах, болтая ногами в сандалиях.
Жарко. Скучно. Только сегодня утром приехали, и уже скучно. А придется прожить здесь целых два месяца.
На террасу, осторожно ступая и чуть-чуть переваливаясь, выходит Вера. На ее легкое белое платье сверху накинута розовая шаль. Люка отворачивается. Люка давно знает, что у Веры не свинка, Вера пухнет с каждым днем, живот уже под самым носом.
Вера подходит совсем близко, обнимает Люку:
– Ты что тут сидишь, как воробей?
– Жарко…
Люка смотрит на Верины ноги в шелковых чулках. Какие красивые, стройные ноги. Странно даже, что они такие же красивые, как прежде, не изменились.
– Почему ты не бегаешь? Все уже осмотрела?
Люка зевает во весь рот:
– Скучно.
– Нечего киснуть. Пойдем-ка лучше гулять. Тут, говорят, чудесный лес.
– Ну и пусть себе лес…
– Пойдем, – уговаривает Вера. – Знаешь, тут, наверное, и кондитерские есть. И мороженое. А, как ты полагаешь?..
Люка встает:
– Ну, если мороженое. Только сначала мороженое, а потом лес.
В лес она совсем не пойдет, удерет из кондитерской. Очень ей нужен лес…
– Идем же.
Вера тяжело сходит в сад. Люка бежит за ней, глядя на ее спину.
Как утка ковыляет. Нашла тоже время рядиться. Только еще безобразнее…
– Первым делом в кондитерскую. – Люка открывает калитку и останавливается.
У самого забора стоит Арсений.
– Арсений Николаевич, – вскрикивает Вера как-то особенно громко.
Люка молча прижимает руки к груди.
– Здравствуйте, Вера Алексеевна. Здравствуйте, Люка. Какими судьбами?
– Мы здесь живем.
– Неужели? И я тоже. Вот моя дача. Та розовая, на углу. Мы опять соседи, как в Мондоре.
Вера улыбается:
– Мы так давно не виделись. Мама будет очень рада. Зайдем к нам.
Люка бежит вперед предупредить, проносится через сад и, задыхаясь, вбегает в дом:
– Мама, мама! Да где же ты?
Екатерина Львовна выходит, держа в руках маленький вязаный чепчик:
– Что? Что такое?
– Мама, Арсений Николаевич. Он здесь. Он живет с нами рядом, – захлебывается Люка.