Смотришь на зеленые разнотонные мазки, а перед глазами мелькают воспоминания, образы, ассоциации. По задумке художника, картина должна была приносить счастье.
– Ну что? Привалило тебе счастье?
Тиф молча забрал картину и, перевернув лицом вниз, положил обратно.
– Расскажи, че у вас? – Он жадно откусил половину блинчика.
– Да как обычно. – Я задумался.
– Что Соломин?
– Учится.
– Не женился?
– Ты так спрашиваешь, будто тебя год здесь не было.
– По ощущениям больше года, – пробубнил он жуя. – Ну, хоть что-нибудь происходит? Или без меня вы ничего не можете?
– Без тебя все спокойно, – признался я.
– Что Зоя?
– Все нормально. Учится, в химчистке подрабатывает. В свободное время мы с Лёхой ее развлекаем, как ты и просил.
– С Максом общается? – Тиф уперся в меня взглядом.
Я не сомневался, что из всех прочих вопросов по-настоящему его волновал только этот. К счастью, он сам избавил меня от прямого ответа.
– Мне-то их кино из Капищено ночами снится. Там, во сне, я убил Макса уже раз пятнадцать. Может, все-таки зря я ему это спустил?
Отложив пакетик с последним блинчиком, Тиф встал, достал сигареты и закурил.
– Ну избил бы ты его, и что? Она бы сказала, что другого от тебя не ожидала, а так испугалась, что ты ее разлюбил.
– Никогда не пойму женщин. – С тяжелым вздохом он стряхнул пепел в горшок полузасохшего цветка на подоконнике. – Если бы Макс попробовал у меня сигареты украсть, я бы ему их в глотку запихнул, а тут Зоя… И он до сих пор жив.
– Зоя сама с ним сбежала, – осторожно заметил я.
– Да пофиг. Он не должен был ее забирать.
– Зоя не твоя вещь, Тиф. Вот именно от этого она и сбежала. Забыл?
– Блин, Горелов, ты голос моей совести. – Он усмехнулся. – Мне тебя там очень не хватает.
От такого признания я чуть до потолка не подскочил и только хотел ответить что-то в том же духе, как раздался пронзительный звонок в дверь.
Я думал, пришел Лёха. Но это был не Лёха.
Бросив на пол тяжелый пакет с продуктами, Зоя радостно взвизгнула и, с разбега заскочив на Тифа, повисла у него на поясе. Обхватила руками и ногами и принялась зацеловывать, а когда он попытался что-то сказать, заткнула его долгим-предолгим поцелуем.
Снег с ее волос сыпался ему на голые плечи. Трифонов попятился, а Зоя все целовала и целовала его, пока он не уперся спиной в тупик коридора и не свернул в материну спальню.