Когда я сказала на ресепшен, что мне нужен номер смотреть на
флюгер, блондин в униформе вежливо улыбнулся, но посмотрел на меня,
как на сумасшедшую.
А флюгер на здании старого пакгауза напротив отеля совершенно
замечательный – в виде паровозика. Когда я одна поселялась в
«Сьофартс», я никогда не ложилась на кровать, которая вдоль стены.
Я всегда опускала откидную койку, которая размещалась вдоль окна, и
лежала там, не задёргивая штор, смотрела на флюгер до тех пор, пока
его не скрывала ночная тьма. Во времена белых ночей в хорошую
погоду паровозик был виден почти всю ночь.
Лежание на койке у окна с незадёрнутыми шторами имело и обратную
сторону, для меня скорее забавную, чем неприятную. Рядом со зданием
старого пакгауза прямо напротив отеля располагался бизнес-центр, и
в рабочее время каждую свободную минуту менеджеры мужского пола
выстраивались в своих кабинетах вдоль стеклянных панорамных стен и
глазели на то, как усталые туристки за окнами отеля, едва
ввалившись в номера со своими чемоданами, начинают заголяться,
бегать в душ и обратно, как они переодеваются, причёсываются, ходят
по номерам в одном белье. То, что за ними с любопытством наблюдают,
замечали далеко не все и не сразу, но, когда замечали, возмущались
и наглухо задёргивали шторы. Я обычно имела особый успех, потому
что плевать на всех хотела и шторы задёргивать не собиралась.
В этот раз в номер я пришла уже к концу рабочего дня.
Менеджеры-вуайеристы собирались по домам, гасили свет в насквозь
прозрачных офисах, и бизнес-центр погружался в темноту.
Я опустила откидную койку, села на неё и, и поглядывая в окошко
на любимый флюгер, нажала вызов и приложила трубку к уху. Номер
Шокера был занят.
Я сидела и бесконечно нажимала на вызов. Было занято и
занято.
Потом я устала сидеть и прилегла на бок, свернувшись в клубочек,
и продолжала вызывать Шокера. Но его номер был по-прежнему
занят.
За окном давно стемнело. Начало стихать и движение по
Катаринаваген: характерный шум улицы, доносящийся из вентиляционных
отверстий в подоконнике, стал заметно тише, чем днём. Я выключила
торшер, оставила только ночник в изголовье. Если встать у окна во
весь рост, можно увидеть трепещущую на ветру гладь залива и огни
парка аттракционов на Юргордене. Больше ноябрьской ночью ничего не
увидишь.