Но я так и не встала с койки. Лежала и нажимала на вызов, пока
не села трубка. Пришлось поставить её на зарядку.
Теперь я просто лежала, глядя в тёмное окно, а рядом со мной на
покрывале валялся телефон с подключённым зарядным шнуром.
Когда трубка вдруг завибрировала, я не стала хватать её в
нетерпении. Не спеша протянула руку и нажала на громкую связь.
- Кира, ты столько раз звонила! – обеспокоенно проговорил Шокер.
- Что стряслось?
- Ничего, Шокер. Всё в порядке.
- Я был очень занят. Вопрос серьёзный, надо было всё обговорить,
провисел на телефоне весь вечер…
- Да, конечно. Ты не обязан оправдываться. Я знаю, ты
работаешь.
Шокер помолчал несколько секунд.
- Но ты же зачем-то звонила, - настойчиво повторил он.
- Да, зачем-то звонила. Уже не актуально, Шокер.
- Кира, что с тобой? Где ты? Что происходит?
- Я в Стоке, в отеле. В «Сьофартсе». Смотрела на паровозик, пока
не стемнело. Помнишь, я тебе рассказывала.
- Да, я помню этот флюгер, конечно, - согласился Шокер.
- Улица уже не шумит совсем.
- Кира…
- Я почему-то не чувствую города, как обычно.
- Кроха, что с тобой?
Он ждал ответа.
- Я ничего не чувствую. Я даже заплакать не могу.
- Зачем же плакать? У нас всё будет хорошо.
- Прости меня, Шокер. Но не будет ничего. Уже и нет ничего.
Прости, я тебе жаловаться запретила, а сама вот…
Он сбивчиво дышал в трубку, наверное, искал какие-то особенные
слова, способные меня встряхнуть. Пытался разгрести в голове ворох
чужих бед и несчастий и откопать что-то для меня. И не было у него
слов, и я очень даже его понимала.
- Не надо, Шокер, не мучайся. Извини, что так по-дурацки
названивала. Ничего ты мне не должен, выкинь всё из головы.
Он промычал что-то с досадой, но я не расслышала.
- Шокер!
- Да?
- Шокер, сделай что-нибудь, пожалуйста.
Он коротко вздохнул, будто простонал.
- Мне бы только до утра дожить, а завтра всё будет по-другому, я
обещаю. Сделай что-нибудь, Шокер.
Он хрипло кашлянул в сторону, помолчал несколько секунд и
тихонько запел.
Это была одна из тех самых гатрийских колыбельных, грустная и
красивая. Голос Шокера иногда подрагивал и сбивался. Пару раз он
прерывался, переводя дыхание, и снова продолжал.
Я всё так же лежала, свернувшись, боясь пошевелиться, и легонько
поглаживала пальцем край телефона, словно это и не телефон вовсе, а
ладонь Шокера. Сначала я заметила, что реву в три ручья, а потом,
что начала подпевать. Ну, как подпевать… Выла что-то шёпотом и
совершенно не в мелодию.