– Любовь не может быть несчастной, – снова засмеялся Патик.
– Что за ерунду ты несёшь?
– Если она несчастна, значит это не любовь. Настоящая любовь – это безмерное счастье, что любимый человек просто есть на этом свете. Так как же счастье может быть несчастным?
– Можно подумать ты разбираешься в любви.
– Прости, сейчас сменю обличье и прикид, а то я совсем забыл, что для тебя специалистом в любви может быть лишь мускулистый мачо, который на самом деле является лишь специалистом по собственной важности.
– Ты слишком заумно выражаешься, я ничего не понимаю.
– Неудивительно, ведь тебя научили воспринимать лишь комплименты и лесть, всё остальное не вписывается в твою картину мира и тобой просто игнорируется.
– Откуда ты меня знаешь?
– Я тебя не знаю, я тебя вижу.
– И что ты видишь?
– Вряд ли то, что ты думаешь.
– А что я думаю?
– Ты? Ты абсолютно уверена, что я вижу перед собой интересную красотку.
– Разве это не так? – кокетливо улыбнулась девочка и достала из кармана зеркальце.
– Извини, но в человеке, который интересуется лишь собственной персоной, нет ничего красивого и интересного.
– Согласна, ты – не очень.
Патик-Эмпатик снова расхохотался:
– Ты уникальна, твоя способность к фильтрации того, что не подходит твоим представлениям о мире, настолько совершенна, что ты даже не способна обидеться, ты просто не слышишь.
– Слушай, а не пошёл бы ты куда подальше?
– Снова не угадала, – улыбнулся Патик. – Я собираюсь как раз в обратную сторону.
– Куда?
– Куда поближе, конечно, прямиком в твою душу.
***
С тех пор Патик-Эмпатик каждую ночь приходил в сновидения девочки и пытался расшатать ось её саморефлексии. Сначала он с юмором относился к этой задаче и всё ожидал, что не сегодня-завтра ось поддастся и сдвинется, а затем уж освободить её не составит особого труда, и девочка сможет увидеть настоящую реальность, а не свои искривлённые представления о ней.
Патик был уверен в своём успехе: "Что может быть проще, чем открыть человеку глаза и показать ему, как прекрасен этот мир. Ведь это неестественно, когда кто-то сконцентрирован только на себе".
Он очень старался: рассказывал ей об истинном устройстве Вселенной, шутил и смеялся, сочинял песни и прибаутки, брал её в красивейшие уголки сновидений. Но, несмотря на все усилия Патика, в неё не проникало ничего: девочка видела только себя, говорила только о себе, интересовалась только собой и, казалось, даже не знала, что в мире кроме неё существует что-то ещё. Патик даже придумал загадку: "Что на свете прочнее всего?", но та не оценила его юмора.