– Вернемся к нашим делам, Зоя, – отрезала Милена, заново обретая ровный тон. – Я не впервые замечаю, будто твоя голова постоянно чем-то занята. Такое впечатление, что ты не находишься здесь, в реальном мире.
– А где я нахожусь?
– Это только тебе одной известно.
– Здесь я нахожусь, – заверила я Милену. – В Иерусалиме, в Деревне Пионерских Сионистов.
– Сионистских Пионеров, – поправила меня Милена. – Скажи мне, Зоя, тебе здесь плохо? Ты скучаешь по дому? По маме? Как ты вообще справляешься с адаптацией?
“Адаптация” была термином, к которому все взрослые в Деревне испытывали чувства даже более нежные, чем к слову “савланут”, что означало “терпение”, и “леат-леат”, что означало “потихоньку”, и использовали его при каждом удобном случае, несмотря на то, что оно звучало так мерзко, будто кто-то водил ногтем по наждачной бумаге. В уродстве с “адаптацией” могла потягаться только “абсорбция”.
Оба этих слова превращали нас из людей в химические элементы.
– Хорошо справляюсь, – ответила я. – Не скучаю. Все у меня окей и беседер.
Милена посмотрела на меня внимательными глазами:
– А почему же ты все время отключаешься? Как ты думаешь, что тебе мешает?
– Ничего мне не мешает. Я всегда такой была. И никому это тоже никогда не мешало. Верните мне, пожалуйста, мою тетрадь.
– Может быть, в этом и заключается проблема.
– В моей тетрадке?!
– В том, что никому это никогда не мешало.
– Не вижу никакой проблемы. Если вам это мешает, я буду внимательнее слушать вас на уроке. Но, честно говоря, лучше отключаться, чем выслушивать эту чушь про куртизанок и смотреть на провокации Арта, который срывает все уроки, чего никак не скажешь обо мне.
Милена нервно кашлянула:
– Хочешь рассказать мне о том, что ты пишешь?
– Нет, не хочу.
– Мне очень интересно, правда.
– Ничего интересного там нет.
– Можно посмотреть?
– Нет!
– Ты этим занимаешься на уроках, Зоя, вместо того чтобы ментально, а не физически присутствовать в классе. Тебя как будто ничего больше не интересует. Но если ты не участвуешь в обсуждении общих проблем, ты не сможешь стать интегральной частью коллектива?
“Интеграция” была третьим отвратительным словом, от которого начинало чесаться все тело и наступала фрустрация.
– Не все обязаны становиться интегральной частью чего бы то ни было, – возразила я. – На свете существуют свободные частицы. Мне хватает моей собственной кинетической энергии.