– Говори, зачем пришла?
– Хотела посмотреть на тебя в белом.
– На невесту я не тяну, «горько», кричать не надо, так что излагай беды, печали, болезни, которые ты приобрела за время моего отсутствия. Можешь не стесняться в выражениях.
Она, без лишних эмоций и деталей объяснила свою проблему.
– Посоветуй, что мне делать.
– В вашем случае может помочь и отвар пустырника, но для этого нужно веровать, а ваша Вера подобна решету, да ещё с дыркой.
– Только эта дырка в моей голове, но, если честно, она мне не мешает. Сколько раз предлагали сделать пластику, а я всё отказываюсь. В каждом теле должна быть своя изюминка, ну не пирсинг же мне делать, в конце концов, и ходить с железом в носу!
– Вот тогда ты бы мне точно глянулась, – слегка опустив вниз глаза и немного покраснев, сказал я.
– У тебя завтра приём в первую смену? Жди!
– Остановим безудержные девичьи мечтания, вернёмся к цели твоего визита. Вспомни точно дату, когда у тебя была трепанация черепа.
– Повторяю: не могу сказать точно, если буду помнить в жизни только плохое, что хорошего у меня тогда останется, если помнить только утро в общежитии с тобой, то я до сего времени только бы и помнила неловкие мужские руки.
– Живите, друг мой, с хорошими воспоминаниями, – по-отечески тепло сказал я.
– Это единственное, что обнадеживает. Радует и факт обретения собственного невролога. Ты не оставишь на поле боя раненную в голову женщину?
– Куда деваться.
– Ты всегда принимаешь один?
– Нет. Все довольно банально: заболела моя медсестра, другую на замену я брать не захотел, вот и работаю в одиночестве, поверь, лично меня сей факт не утомляет.
– Меня даже радует – обнадеживающе улыбнулась она.
А после неё вошла, степенно и с достоинством, зрелость и день получил достойное завершение.
Весьма почтенно двери закрываются.
Люди не спят
С опасением двери открываются.
Человек, которого ты искренне ненавидишь, всегда рядом.
Его грех заключался в том, что он постоянно испытывал гнев к своему состоянию, положению и отношению к нему окружающих, и при внешней смиренности это ощущалось даже через его кожу. Нечестные поступки собственного зрения и слуха он ощущал довольно часто, и это было не инородное вмешательство, а действительность, сотворенная им самим. Пресмыкался даже перед самим собой по поводу и без. Такая жизнь у него теперь была.