Хлопков больше не последовало, но теперь, не рыдая, я слышала какую-то возню в коридоре. «Поворот однако, – подумалось мне. – Последняя стадия бандитских разборок. Только этим он точно меня не впечатлит. Надо удирать».
Смахивая слёзы, я схватила сумку, запихнула паспорт. И только собралась выглянуть в коридор, как внутрь, чуть не сшибая меня, влетел немного помятый Рокотов.
– Трындец борзые, – покачал головой. Захлопнул дверь и взялся за стеллажи. – Ни чести, ни понятий. На скотобойню таких надо… А ты чего встала? Бегом залазь на стол! – Он так рявкнул на меня, что я подпрыгнула и полезла, ни словечка не сказав.
Вход он забаррикадировал, забрался ко мне. Поглядел и виновато кивнул вниз:
– Забыл я, спускайся.
Прошу заметить, спускалась я недовольная. Это потом, когда дверь задрожала и раздался второй хлопок, подбежала к бывшему.
– Глебушка, а что они делают, а? – дёргала его за штанину и таращила глаза. Он что-то бурчал, потрясывая ногой. Пиджак снял, а я обняла Глеба. В доступности были только ноги, их и обняла. – Ты это брось! Хватит меня пугать. Я испугалась, честно. Больше не надо. Слышишь?
– Слышу. Ещё и Глебушкой называет. Кровопийца.
Топот и мужские голоса по ту сторону намекали на обратное. Никто не торопился прекращать дурдом.
– Глеб! – заорала я. – Немедленно отгони их!
– Отойди ты, дура! – склонившись, завопил он. – Я их не посылал!
Оскорблённая я отошла. В жизни теперь первая не обниму.
– Я тебя ненавижу.
– И я тебя, дорогая.
Пиджак он намотал на кулак, разбил окно. Осколки смёл вниз, но часть осталась. Чертыхаясь и недобро поглядывая на меня, ему пришлось окончательно пожертвовать пиджаком. Он расстелил его в проёме и полез наверх. Вернее, подтянулся, причём сделал это легко, за что мне захотелось дать ему пинка.
– Давай сюда, – наконец скомандовал мне.
Я полезла на стол, но с той стороны, где нет осколков, то есть слева. Это ему тоже не понравилось.
– Вообще-то я босиком.
– Бесите меня.
Он опустился на колени, похлопал себя по плечам.
– Садись.
– Ещё чего? – возмутилась я, вспомнив, что без платья. – Не сяду я на тебя.
– Садись, говорю! Бестолочь, упрямая.
– Не сяду.
– Глеб, – позвал из-за двери Вадим. Мы переглянулись. – Ну что за цирк? Дай нам поговорить с девчонкой. Не тронем, обещаю. Мне бы потолковать глаза в глаза, убедиться, что не лжёт. Только и всего… А? Как тебе такое предложение? Мы довольны, вы довольны. А за пальбу прости, Алексей малость перенервничал. Разойдёмся с миром?