Подавляющее большинство граждан загадочным образом упорно не желает происходить от обезьяны. Карикатурно похожий на человека примат вызывает у них отталкивание на подсознательном уровне. Но темные импульсы подсознания нельзя подавать к столу в натуральном виде, поэтому психика норовит облечь их в благопристойные одежды и только потом дает им путевку в жизнь. Отсюда и произрастают экстравагантные теории, возводящие род людской к неведомым инопланетянам или таинственной древней расе, населявшей нашу планету в незапамятные времена. А вот современный человек, оказывается, страшно деградировал и в подметки не годится своим далеким предкам, которые с помощью неведомых психополей умели творить самые настоящие чудеса. Небезызвестный уфимский офтальмолог всласть потрудился на этой делянке и выпустил в свет километры печатной продукции. Другой круг гипотез связывает становление человечества с некоей редкой мутацией, создавшей человека разумного буквально из ничего, как по мановению волшебной палочки. Большой популярностью пользуется также теория грандиозной геологической катастрофы.
И хотя все эти высосанные из пальца опусы до предела нашпигованы специальной терминологией, наукообразны они только по форме и покоятся на глубоком естественно-научном невежестве или являются сознательной фальсификацией палеонтологических данных. Отрадно только одно – их авторы все же не отрицают эволюции органического мира в принципе. При этом нельзя не отметить пикантного парадокса: пока речь идет о муравьях, пчелах или каких-нибудь галапагосских вьюрках, адепты модных гипотез не возражают. Дескать, пущай себе на здоровье эволюционируют сколько душе угодно. Когда же разговор заходит о человеке, рать атлантологов немедленно ощетинивается как еж. Произойти от дельфинов или неведомых исполинов древности, ну от тигров и львов на худой конец – это еще куда ни шло. Но от безобразных и нечистоплотных обезьян – извините-подвиньтесь! Вынести подобное унижение венцу творения не под силу. Как это было нелегко в позапрошлом столетии, так и сегодня, что называется, в лом.
Между прочим, эволюционные идеи отражаются в массовом сознании самым причудливым образом. И хотя все изучали в школе дарвиновскую теорию естественного отбора и читали кое-что о мутациях, представление об этих вещах у большинства людей (даже обезображенных высшим образованием) нередко самое что ни на есть пещерное. Мутации воспринимаются как нечто из ряда вон выходящее, а об отборе, который, напротив, изменчивость ограничивает, и вовсе, как правило, забывают. Накрепко усвоив расхожее мнение, что мутации являются материалом для эволюции и, следовательно, чем их больше, тем быстрее она идет, авторы популярных брошюр ничтоже сумняшеся пишут что-нибудь вроде: «Одна из популяций этих древних обезьян обитала в районе естественных выходов урановых руд, что, видимо, и послужило причиной их быстрой эволюции». Жуткая каша в голове! Автору этого великолепного пассажа совершенно неведома классическая работа выдающегося отечественного генетика С. С. Четверикова «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения генетики», опубликованная еще в 1926 году. Он показал, что природные популяции несут в себе огромный запас ранее произошедших мутаций, буквально впитывают их «как губка впитывает воду», а значит, исходный материал у эволюции всегда в избытке. Работа Четверикова была насквозь теоретической, а вот Н. В. Тимофеев-Ресовский (герой повести «Зубр» Даниила Гранина) уже экспериментально подтвердил справедливость этого положения, доказав исключительную насыщенность природных популяций дрозофил мутациями. Одним словом, отбору всегда есть с чем работать, даже если никаких урановых руд поблизости не наблюдается.