– Фрэнсис Кэмпбелл, – любезно представилась девушка и, прежде чем Джорджиана успела что-то ответить, продолжила: – Это, бесспорно, худший вечер из всех, на которых мне доводилось присутствовать. Подозреваю, что, случись здесь что-то хотя бы отдаленно увлекательное, все попадают на пол от душевного потрясения.
– Я Джорджиана, – улыбнулась Джорджиана. – Эллерс.
– Вот как! А меня здесь вообще не должно было быть, но мой отец продал картину этим жутким людям, Гэдфортам. Они были просто вне себя, всё твердили, какой это восторг и какая чудесная дружба у нас, как они надеются, завяжется. Картина была отвратительная – отцу не терпелось от нее избавиться, она досталась ему в наследство за все его грехи. Но, полагаю, здесь она отлично впишется… во все это. – Фрэнсис махнула рукой на безобразные колонны.
– Они Гэдфорты, – сообщила Джорджиана, недоумевая, почему вдруг у нее не получается говорить ни о чем, кроме имен.
Фрэнсис Кэмпбелл, кажется, ничего не заметила. Она опустила руку и тут же отдернула:
– Но что, во имя всего святого, случилось с вашим платьем? – Джорджиана ухитрилась совершенно забыть об опрокинутом бокале, но Фрэнсис, судя по всему, попала пальцами прямо на мокрое. – Надеюсь, это было не ваше любимое. Еще одна несчастная жертва подлого пунша. Ну, не печальтесь, попробуйте-ка этого.
Джорджиана поднесла к губам протянутую ей фляжку без единого вопроса, словно зачарованная. И поперхнулась, когда горло обожгло нечто гораздо крепче пунша.
– Это коньяк. Ужас, правда? – весело заметила Фрэнсис, пока Джорджиана кашляла. – Выпейте еще.
Джорджиана выпила.
Она еще никогда не встречала человека, способного произвести столь блистательное впечатление за столь короткий срок. Она была знакома с Фрэнсис Кэмпбелл меньше минуты, однако уже со страхом ждала мига, когда та выскользнет из ниши и оставит ее коротать вечер в одиночестве. Фрэнсис, разумеется, не была отчаянной авантюристкой или изъездившей полмира аристократкой, но Джорджиана сразу же поняла, что перед ней Главная Героиня.
– Просто не верится, что у них хватило наглости назвать это званым вечером. – Фрэнсис яростно жестикулировала свободной рукой, а в другой руке сжимала фляжку с коньяком, которую забрала у Джорджианы. – Веселье здесь, как на собачьих похоронах. И почему такая темень? Какое-то время назад я чуть не вывалилась в окно, споткнувшись о собственный подол, а потом подумала: а ведь это с учетом обстоятельств было бы предпочтительнее. Первый этаж все-таки.