– Впрочем, арабский скакун тоже хорош, – улыбнулась хозяйка и, взглянув на конюха, поинтересовалась: – Где ты его держишь, Бернар?
Бернар, похоже, немного растерялся, но через минуту, запинаясь, промолвил:
– Он… здесь, госпожа, только… в другой конюшне.
– Ясно, – промолвила Кристина де Фэрмонт и кинула взор на своих спутников: – Хотите пойти туда?
– Думаю, не стоит, мадам, – ответил Фредерик за двоих. – Вполне очевидно, что у господина графа самые великолепные скакуны во всём Провансе. И им, разумеется, нет цены.
Хозяйку вполне удовлетворил его ответ. Она просияла и молча повернулась, чтобы уйти. Однако Селеста то ли из чувства противоречия, то ли по наитию, но сама не зная почему, неожиданно выпалила:
– Я бы хотела взглянуть на арабского скакуна. Конечно, если вас это не затруднит, мадам.
– Ну естественно, нет, Селеста! – рассмеялась графиня. – А вы, Фредерик, можете вернуться в дом. – И подумала про себя: «Ему наверняка неинтересно».
Барон д’Юбуа согласно кивнул и, слегка поклонившись, стремительно ретировался. А они вместе с конюхом завернули за угол, где в конце прохода была узкая дверь. «Должно быть, для слуг», – осенило Селесту. Затем, выйдя из конюшни, они прошли несколько шагов и оказались в другой конюшне, намного меньше первой.
Едва они сделали первые шаги, как до них донеслись плач ребёнка и свист бича. Селеста с хозяйкой бросились на эти звуки, которые привели их в пустое стойло. В полутьме они ясно различили коренастого слугу, который хлестал бичом какого-то мальчика, бившегося в истерике.
– Что здесь происходит, Бернар? – ледяным тоном спросила графиня де Фэрмонт, воззрившись на стоявшего рядом конюха.
Однако при появлении хозяйки с юной особой бич в руках слуги замер, а маленькое затравленное существо подняло свою голову и уставилось на них. Селеста тоже во все глаза смотрела на мальчика, удивляясь его виду. Честно говоря, даже сквозь слёзы и грязное лицо мальчика было заметно, что перед ней мулат, чья необычайная красота бросалась в глаза.
Судя по всему, ему было лет десять. Мальчик, корчась от боли, сжимал на правой ноге грязную повязку, насквозь пропитанную кровью, а по лицу его текли слёзы, смывая грязь с бронзовой кожи. Но самое главное, что ошеломило её, – это его большие глаза зеленовато-голубого цвета, отчего-то странно знакомые. Впрочем, Селеста не могла сразу припомнить, у кого она видела такие глаза.