– Тогда пожелаем друг другу остаться собой.
Они стали раздеваться, а затем прошли каждый к своему регенератору и залезли внутрь. Ама в это время занималась в соседнем помещении делами.
Незаметно прошел час. Сзади послышались шаги, и Ама обернулась на звук.
Перед ней стояли молодые люди. У девушки с лиловой кожей по-прежнему росли волосы на лице, правда, их было гораздо меньше, чем у старухи, которая час назад вошла в регенераторную. У молодого человека остались те же клешни вместо рук. Он с довольным видом воскликнул:
– Как мы?! Немного изменились?
Ама кивнула. Даже она, привыкшая к бесконечной регенерации тел на Эриде, пришла в оторопь от резко помолодевших Гаэ и Гуна.
– Мне кажется, даже чересчур, – произнесла Гаэ, наблюдая за Амой.
Ама стряхнула с себя оцепенение.
– Да, такого я не ожидала, – сказала она. – Вот только мы забыли о мутациях. Не мешало бы от них избавиться, – и показала на клешни Гуна.
– А по-моему и так неплохо, – пожал плечами молодой человек.
Гаэ дотронулась до его клешни:
– Красивые.
– Серьезно? – спросил Гун.
– Да, – отозвалась она.
– Рад слышать. А ты – просто прекрасна!
Ама усмехнулась:
– Вот вы и освоились. А переживали…
Молодые люди не переставали восхищаться друг другом, в их словах чувствовались воодушевление и азарт. Облачившись в гермокостюмы и шлемы, они вышли из бункера наружу. Там был все тот же сумрачный мир с редкими силуэтами башен вдали. Мир ничуть не изменился, но поменялось их восприятие: теперь тусклые и темные краски выглядели намного ярче и насыщенней. Глаза приобрели зоркость, уши лучше слышали, а в мышцах не ощущалось и намека на усталость.
– Вот это да! – произнес Гун по интегрированной связи.
– Побежали? – услышал он вопрос от Гаэ.
Он взял ее за руку, и они побежали по поверхности астероида, напевая какую-то старую песню, которую слушали еще в юности и уже давно позабыли, но вдруг вспомнили – наверное, от нахлынувшей радости.
«Вот как улучшилась память», – подумали они одновременно, наслаждаясь кипящей энергией, нескончаемой, как безоблачная молодость.
Между тем в бункер, где осталась Ама, прибыли Шлом, Ерум и трое эридян. Шлом тараторил без умолку, объясняя эридянам, что ему необходимо не помолодеть, а поменять внешность, пускай даже до неузнаваемости. Ерум держался рядом с подругой и не вступал в перепалку Шлома с Петром, Мартином и Коб.