Я родился в Луганске, в то время, когда Советский Союз рассыпался на кусочки, отпуская от себя республику за республикой и оставляя их население в полном неведении насчет своего ближайшего будущего.
Мы жили в типовой двухкомнатной хрущевке: мама, бабушка и я. Отца у меня не было – мама сбежала от него, когда мне только-только исполнился год. Я знал, что он живет где-то в Луганске, и даже пару раз видел, когда стал постарше: у меня лопнул аппендицит, а он приходил в больницу, чтобы помочь оплатить операцию. На том наше знакомство и закончилось.
Когда мне было пять лет, в нашей семье случилось пополнение. Сначала появился отчим Артур, а чуть позже – младший брат Доброслав. Артур с нами не жил, предпочитая «свободное плавание» и не обременяя себя заботами о сыне. Зато он души не чаял в технике. Правда, вместо серьезного дела перебивался какими-то шабашками по ремонту велосипедов и мотоциклов, а после знакомства с мамой и вовсе перестал искать хоть какой-то заработок, аккуратно пересев к ней на частичное содержание.
Из-за пассивного отцовства Артура все заботы о Доброславе обрушились на меня. Я кормил его, пеленал, замачивал грязные пеленки, чтобы вечером мама могла их постирать. Потом я брал брата на руки и шел в комнату к парализованной бабушке. Бабушка либо лежала, либо полусидела в кровати, облокотившись на гору подушек. До болезни она работала технологом на обувной фабрике, от которой ей досталась наша двушка. Но после сорока лет здоровье бабушки начало стремительно ухудшаться, и забота о доходе в семье легла на плечи моей мамы, на которых и оставалась до описываемого времени, вот только семья стала больше. Так что в каком-то смысле слова бабушка была моим вторым Доброславом, за которым тоже требовался уход.