Подчиняйся сильному, так проще снять с себя ответственность.
Неправильный выбор – ошибка! Нельзя ошибаться, поэтому не выбирай! Любой выбор наказуем. Чтобы не быть наказанным, не выбирай, а принимай условия сильного без вопросов.
Не болтай лишнего и не любезничай! Нелюдимость оберегает.
Ты рождён для работы и молитв.
Кто силён и богат, тот и прав.
Жизнь – борьба и смирение! Бей слабого, преклоняйся перед силой.
Не смей мечтать! Мечты окрыляют, а кто летает, тот может разбиться.
Богатый и сильный должен взять, бедный и слабый отдать.
Не лезть в чужие дела и не высовывайся.
Не твори свою судьбу! Не тебе решать, всегда есть кто-то выше.
Девочка-улыбка каждый день слушала эти заповеди, но пока не понимала их смысла. Она часами рассматривала предметы: пол и потолок, кровати и столы, старое зеркало над умывальником, как будто в них было что-то интересное. Следила за домашними животными и птицами в клетках, ухаживала за растениями, которые боролись за жизнь при лучах искусственного света, и с жадным удовольствием общалась с детьми. Когда она восхищалась чем-то, то восклицала:
– Воть! – указывая своим пальчиком.
А восхищалась и радовалась она на удивление часто.
Так и назвали её Фотя.
Не все малышата того года рождения выжили. Слишком жестоки условия. Из тринадцати осталось лишь трое несчастных. Теперь их переселили на второй ярус, где жили ребятишки постарше. Фотя с любопытством таскалась за каждым из них и смеялась взахлёб, как и прежде. Двое других выживших, Бажен и Голуба, ни на шаг не отходили от Фоти. Она заботилась о них, как взрослая.
Дошколята к улыбкам были не привыкшими и сперва сторонились такого внимания, но вскоре смирились с её нравом и полюбили девчонку, рядом с которой всегда было как-то по-особому уютно и тепло, а жгучая тоска, терзавшая каждого из-за мучительных дождей, пропадала, высыхая, будто простыня на ветру.
Никто ни разу не видел, чтобы малышка плакала или жаловалась. С какой просьбой ни обратись к Фоте, она всегда поможет. С какой тревогой ни приди, она развеет грусть. И её хорошее настроение почему-то всегда заразительно. На втором ярусе дети стали смеяться, реже болеть, ещё реже умирать. Ртов поприбавилось, нянькам и воспитателям работы стало больше. Но никто здесь уже не жаловался. Напротив, в доме детей рядом со старой теплицей пропала сырость и чёрная плесень. Свечи горели яркие и жгучие, песни пели весёлые, слова сказывали добрые.