Подходя к переправе
Через области мглы.
Наугад, ненароком
И всему вопреки,
Возвращаясь к истокам
Через устье реки.
Невзначай, наудачу
В золотую зарю!
И ликую, и плачу,
И лечу, и горю.
«Мы так давно в необъяснимой ссоре…»
М.Н.
Мы так давно в необъяснимой ссоре,
Но часто возникают в дымке лет
Пути-дороги, города и море,
Совместным приключеньям счёту нет.
И мы так много друг о друге знаем.
Ну, как никто, пожалуй… Но угрюм
Непризнанный, оставшийся за краем
Его прямой и благородный ум.
Один звонок, и он сюда примчится,
Войдёт, спасёт… Но с ним войдут опять
Давно меня измучившие лица!
И телефонной трубки не поднять.
И всё-таки я выбрал эту нишу,
И жить в ней в одиночестве готов,
Но чудится, что речь его услышу,
Когда лежать я буду средь цветов.
«Не забыть тебя, серая шкурка…»
Не забыть тебя, серая шкурка —
Как, соскучившись и голося,
Приближаясь угрюмо и юрко,
Предо мной трепетала ты вся.
И не только желание пищи
И восторг от струи молока,
Здесь какой-то духовностью нищей
Повевала немая тоска.
Всё же был этот взгляд нерасчётист,
И тянулось, отстав от всего,
Тяготение двух одиночеств,
Расставанье с одним одного.
«Что сделал этот сладкоежка…»
Заесть ореховым пирогом…
О.М.
Что сделал этот сладкоежка
И похититель пирожка!
Была из крепкого орешка
Его кромешная строка.
Он вспоминался то с эклером,
То поглощавшим мармелад.
Слегка стеснённые размером
Ещё слова его горчат.
Но полнота и сладость звука
Приоткрывалась в них, когда
Учила музыке разлука
И в бочке плавала звезда.
Как били этого всезнайку!
Всем надоевший, так и знай,
На пересылке чью-то пайку
В безумстве съевший невзначай!
«Немного выпить и добавить много…»
Немного выпить и добавить много,
И в баре, где витает конфетти,
К той молодой, взирающей не строго,
Нет, к пожилой блондинке подойти.
Нагородить с три короба ей спьяну
В предвосхищенье лучшей из поэм
Когда в похмелье, может быть, воспряну…
Здесь всё равно всё кончится ничем.
В конце концов и ничего не надо
Для вечного занятья твоего.
Лишь эта ясность опытного взгляда,
Природы женской грусть и торжество.
«Тверской бульвар. Такая смута…»
Тверской бульвар. Такая смута
От веянья далёких дней,
От близости Литинститута,
Беспутной юности моей.
Как всё же, не переставая,
Какой-то добавляя свет,
Здесь бродит брага стиховая
И до меня протекших лет!
Она и в закоулке всяком
И там, где в приступе тоски
Есенин дрался с Пастернаком,