Вы столько лет слушали,
что я подумал, вы уже знаете
о рассказах все.
Вы смогли лишь заплакать.
Вы хотели только слушать
и ничего не придумывать самим.
Потом я понял, вы просто не умеете думать
по-настоящему смело и страстно:
у вас еще не было собственных жизней,
своих трагедий. Тогда я подарил
вам жизни, подарил трагедии, ведь
одних принадлежностей явно маловато.
Вы никогда не узнаете, как
мне приятно видеть, что вы сидите
там, будто бы независимо,
как вы мечтаете у открытого окна,
держа в руках карандаши, что я вам дал,
пока летнее утро не обратится в письмо.
Творчество вас увлекло,
как я и предполагал, как
и бывает в начале.
И теперь я могу делать все что
угодно, заниматься другими делами,
уверенный, что больше я вам не нужен.
I know what you planned, what you meant to do, teaching me
to love the world, making it impossible
to turn away completely, to shut it out completely
ever again —
it is everywhere; when I close my eyes,
birdsong, scent of lilac in early spring, scent of summer
roses:
you mean to take it away, each flower, each connection
with earth —
why would you wound me, why would you want me
desolate in the end, unless you wanted me so starved
for hope
I would refuse to see that finally
nothing was left to me, and would believe instead
in the end you were left to me.
Я знаю, что ты задумал, что собирался сделать, когда научил меня
любить мир, чтобы нельзя было
больше никогда полностью отвернуться, полностью
от него отгородиться —
он повсюду, когда закрываю глаза:
пение птиц, аромат сирени ранней весной,
аромат летних роз.
Ты хочешь отнять его, каждый цветок, всякую связь
с землей —
зачем меня ранить, зачем меня опустошать
под конец, если не хочешь, чтоб я изголодалась
по надежде
и отказалась замечать, что в итоге
у меня ничего не осталось, поверив взамен,
что под конец у меня остался ты.
Love of my life, you
are lost and I am
young again.
A few years pass.
The air fills
with girlish music;
in the front yard
the apple tree is
studded with blossoms.
I try to win you back,
that is the point
of the writing.
But you are gone forever,
as in Russian novels, saying
a few words I don’t remember —
How lush the world is,
how full of things that don’t belong to me —