Странное волшебство испытал этой ночью Карен. Он никогда не помнил снов – вероятно, потому что они не выходили за рамки бытовых сцен; в них не было необыкновенности и зачастую действия. Но сегодня вдруг появились такие картины, какие не могла домыслить самая неуёмная фантазия. Он увидел звёздное небо, и так близко, словно поднялся высоко над Землёй. Он увидел вспышки фиолетового света в далёких галактиках. И самое поразительное, ему послышались звуки, о которых нельзя было сказать: звенело, трещало, пело и так далее, поскольку в земном арсенале таких звуков не было. То, что он слышал, походило скорее на тысячеголосое приглушённое эхо, которое не претендовало на истинность первоисточника, а наоборот, маскировало его многократными отражениями.
Сновидение оказалось настолько необычным, что Карен проснулся задолго до рассвета. Луна стояла на западе, косо освещая лицо Юны. Она спала, но что-то (как позднее догадался он, учащённое дыхание) выдавало её беспокойство. Ей тоже снилось нечто «неземное».
* * *
Природа пощадила детский сон. Ночь была тихой, а холод стал ощутим только на рассвете. К этому времени они успели выспаться.
Карен заставил Юну доесть лепёшку и выпить ровно девять глотков воды. Столько же отпил и сам.
Дорога пролегала по барханам.
Дети шли быстро и легко. Чтобы не расходовать понапрасну воду, Карен приказал идти молча. Каждый думал о своём.
Ближе к полудню подул ветер, сначала северный, потом, уже с визгливым посвистом, западный. Но беспокойства он не вызывал – природа, в отличие от людей, старательно оберегала путников. Юна вела себя как прилежная ученица; она не хныкала, не просила воды и даже не раскрывала первой рта – только отвечала, и то скупо. А Карен шёл с почти нормальной для него скоростью, так, как учил дядя Саид. В пустыне спешить нельзя; вернее, спешить не надо везде, но в пустыне – особенно. И нельзя делать частых привалов. Чувствуешь усталость или «сердце в ушах» – сбавь ход, но не останавливайся. Как ни странно, воды хватило до вечера. Пили одинаково – по восемь глотков. На этом настояла Юна, решительно отказавшись от привилегий.
За день они устроили два коротких привала и один большой. В ранних сумерках, огибая большой бархан, Карен оставил спутницу внизу и забрался на его гребень. Солнце стояло низко; точнее, лежало на горизонте, непомерно большое, раздутое по бокам. Цвет его – насыщенно розовый – мог быть предвестником хорошей погоды.