– Насчет вас я никогда иллюзий не имел. Я знал, что вы пустая, легкомысленная и глупая женщина, но я вас полюбил. Я знал, что ваши вкусы, ваши идеалы пошлы и низки, ко я любил вас. И то, что другие мужья считают своим правом требовать, я принимал как милость от вас.
Таких слов Китти никогда не слыхала; всю жизнь ее хвалили, восхищались ею, всячески льстили ей. Ею овладел бешеный гнев, всякий страх был забыт, кровь застучала в висках, и злоба душила ее.
Оскорбленное тщеславие может сделать женщину столь же мстительной, как львицу, у которой отняли детенышей. Ее чудные глаза потемнели от злобы, но она не потеряла самообладания.
– Если мужчина не умеет привлечь женщину и заставить ее себя полюбить, то это его, а не ее вина.
– Очевидно.
Его насмешливый тон усилил ее раздражение. Она почувствовала, что, сохранив хладнокровие, она сможет сильнее уязвить его.
– Я, конечно, не очень образованная и развитая женщина. Я самый обыкновенный, средний человек. Я люблю то, что любят те люди, между которыми я прожила всю жизнь. Я любила танцевать, играть в теннис; люблю театры и люблю мужчин, которые хорошо играют во все игры.
Мне всегда было с вами скучно, и мне надоело то, что вас занимает. Вы меня таскали по бесконечным, картинным галереям в Венеции, когда я предпочла бы играть в гольф в Сандвиче.
– Я это знаю.
– Мне очень жаль, что я не оправдала ваших надежд. К сожалению, я всегда чувствовала к вам физическое отвращение. Едва ли вы имеете право поставить мне это в упрек.
– Я вас и не упрекаю.
Китти было бы много легче, если бы он пришел в бешенство и начал бы неистовствовать и кричать. Она бы тогда отвечала ему тем же, но его сверхчеловеческое самообладание бесило ее, и в эту минуту она возненавидела его, как никогда прежде.
– Мне кажется, что вы даже не человек. Отчего вы не вломились в комнату, когда вы знали, что мы с Чарли там. Вы могли бы хоть попытаться исколотить его. Вы, верно, боялись?
Как только она произнесла эти слова, ей стало стыдно, и она покраснела. Он не отвечал, но его глаза выражали ледяное презрение, и едва заметная усмешка скользила по его губам.
– Может быть, как известное историческое лицо, я слишком горд, чтобы драться.
Китти не нашла никакого ответа и только пожала плечами.
– Кажется, я сказал все, что имел сказать. Если вы откажетесь ехать в Мей-Тан-Фу, я возьму свое прошение обратно.