– Извиняюсь, – затоптался у порога Семён. – Темно на дворе, я поеду. Не обессудьте.
Он повернулся к Варваре.
– До свиданьица, будьте здоровы, – откланялся Валентине и бабке Дусе.
Подруга отвлеклась от чтения и с чистыми глазами из-под очков с интересом взглянула на мужчину. Тоже кивнула ему: «С Богом!»
Варя вышла из дома проводить друга.
– Спасибо, Сёма, что подвёз меня. Может, поужинать пойдем, я щи сварила… – сказала нерешительно.
– Да где там! – махнул он рукой. – Не буду мешать вам… И поздно.
Немного сутулясь, Семен направился по тропинке к ручью. Сделал несколько шагов, но тут же вернулся к крыльцу, будто вспомнив о чем-то. Сказал, немного стесняясь, не глядя Варе в лицо:
– Ты это… Варвара. Ты подумай…
Он быстро поспешил обратно, почти побежал от нее. Вскоре походка его успокоилась, шаги стали тише.
Варя долго смотрела вслед удаляющейся фигуре – до тех пор, пока силуэт Семена не превратился в маленькую точку, а потом и вовсе растаял в вечерних сумерках.
Она вдруг ощутила ком в горле, ей до слез стало жаль печального друга. Улыбнись, протяни руку – и не будет счастливее его на свете человека. Получается, одной Варваре это было по силам. Она неожиданно рассердилась на себя: не следовало ей обращаться к Семёну за помощью; лучше бы ночной, вахтенный автобус дождалась – зря спешила, все равно занята Валентина.
Она вернулась в избу бабки Дуси.
Наконец, подруга встала из-за стола, шагнула навстречу. Они обнялись.
В небольшом домике неподалеку от бабки Дуси Варя жила одиноко. Её родители коротали век вместе со старшим сыном, помогали по хозяйству и нянчились с внуками, она изредка навещала родных в соседней деревне.
– Здесь Аринка живёт, – показала она Вале на покосившийся сруб, когда шли к дому. У ворот в сумерках играли ребятишки. – Завтра наведайся к ней, побудь, поговори. Нынче уж поздно.
– Как она поживает? – спросила Валя.
– Мается Аринка со своим алкоголиком. Смотри, детей сколько, – кивнула Варя на громкоголосую ребятню, – мал мала меньше… А муж не только зверски пьёт, им ещё… как ты в книжке читала? «Овладевает желание любодейных песен».
Валя усмехнулась:
– А Аринка что же?
– Прощает.
– Прощает?
– Жалеет мужика, вон детей сколько. Отец он им, родня.
– Да какой он отец! – в сердцах воскликнула Валя, и Варя увидела, как гневно сверкнули её глаза.