III
Володя как в воду глядел на счет двух смертей, которым не бывать. Она, одна единственная, настигла его там, где это не должно было случиться. Через неделю после нашей первой встречи, как обычно, рано утром он вышел во двор гостиницы, направился в сторону своей машины, припаркованной недалеко от плаца, на котором не спеша строились в ряды полусонные солдаты срочной службы. Открыл дверь автомобиля, и… раздался выстрел. Не выспавшийся восемнадцатилетний пацан, забыл поставить оружие на предохранитель, как это часто бывает с новичками, и автоматически без всякой на то причины взял и нажал на спусковой крючок.
«Трагическая случайность», – такой вывод был сделан командирами. Таким было объяснение жене и родственникам капитана тех, кто привез его в цинковом гробу на родину, чтобы предать тело земле.
Но все случайное закономерно. Закономерно, что солдат оказался необученным или недоученным, – российская армия переживала тогда не лучшие времена. Закономерно, что в одном из мест дислокации федеральных войск, где чаще всего находился Володя в своей длительной командировке, должно было быть много недоучек из новых призывов. Но почему Володя? Таких, как он, действующих сотрудников милиции из регионов России, в аэропорту «Северный» всегда было много. И как раз ему, приписанному к штабу и не имевшему никаких прямых дел с молодым пополнением, меньше всех было дано угодить под случайную пулю.
Все-таки в этой трагедии обнаруживалось нечто необъяснимое, недосягаемое для ума человеческого.
А в тот третий день нашего пребывания в Грозном Володя привез нас к МВД Чечни, под которое было отведено одно из немногих чудом уцелевших зданий. По другую сторону улицы шли работы по приведению в порядок еще одного неразрушенного прямым попаданием снарядов и авиабомб корпуса, который облюбовало Временное территориальное управление Чеченской Республики. Неподалеку присмотрела для себя дом и Федеральная Служба Безопасности. Было удивительно, что маленький пятачок в центре Грозного на улице Красных фронтовиков практически не пострадал от бомбежек и артобстрелов. Конечно, в сравнении с другими районами чеченской столицы. Стены сохранившихся зданий так называемой сталинской архитектуры были покрыты глубокими трещинами, в отдельных местах виднелись крупные пробоины. Израненные, тем не менее, они стояли твердо и непоколебимо, будто могучие деревья после разгула природной стихии, спасшиеся крепкими и глубокими корнями.