По улице мельтешили люди, второпях натыкались друг на друга, и, отскакивая, залетали в нарядные двери магазинов. Рябило в глазах от бликов новогодних витрин, от гирлянд с надписью «С Новым 2000 годом!». «А что если, – думал Лёха, растирая на бегу замёрзшие красные уши, – действительно, с наступлением миллениума остановятся все компьютеры, электростанции и прочие всякие там станции, включая космические? И спутники попадают на землю как яблоки? И телевидение закончится прямо в момент, когда Басков откроет рот, заводя очередные «песни о главном»? Да не, байки всё это, мистика для пенсионеров». Лёха усмехнулся и припустил быстрее, благо, почти добрался до Городских Ворот– двух минских «башен-близнецов», выстроенных в конце сороковых напротив вокзала и с тех пор приветствующих гостей города как в натуральном виде, так и украшая всякого рода сувениры, как и положено символу города.
Башни пристроились как раз в том месте, где дорога выныривала на большую привокзальную площадь. Среди прохожих попадались всё больше пассажиры с чемоданами, волокущие свою ношу, нагнув головы, будто пытаясь забодать каждого встречного. У самого края дороги суетилась бабка в белом пуховом платке. Бабка тыркалась то к одному прохожему, то к другому, но замёрзшие пешеходы игнорировали энергичную старушку. Лёха, на что уж спешил, но на мимопроходящих разозлился. К бабушкам Лёша испытывал слабость: всё самое тёплое и радостное, что успел он получить от бабули в своём неприхотливом детстве – домашние пироги, вязанные свитера, сказки про царя Салтана– всё это осталось где-то внутри и грело, и вызывало трогательные воспоминания. Поэтому он решительно направил свои замерзающие стопы прямиком к бабке, которая, увидев его, сама тут же вскинула руки и бросилась навстречу.
– Сынок, – запыхавшись, проблеяла бабка, – переведи бабушку через дорогу, будь ласков.
– Так вот же зебра, бабушка, – начал было Лёха, но бабка замахала руками.
– Сыночек, ды ты ж глянь, как они тут гойсают! Уж они так гойсают – черти их дери!– нешто бабушка успеет перебежать? Помоги, сынок, а уж я бога буду молить, чтоб он тебя не оставил, – зачастила бабка и вцепилась в Лёхин локоть с неожиданной силой.
Лёха терпеливо засеменил по пешеходному переходу, усмехаясь мыслям о том, что бабка, видимо, бывшая чемпионка по армрестлингу, отцепить её не представлялось возможным.