Рудольф, с опаской поглядывая на Фрорина, проверил еще раз швартовы и вылез из лодки. Мотор-то он с самого начала отсоединил и от бака, и от аккумулятора, как только они с Ирмой пришвартовались. Толстощекий смотрел на него весело и оценивающе, попыхивая сигарой. Фрорин, делая вид, что дела Рудольфа его больше не касаются, опершись на трость, глядел на противоположный берег Великой, над которым разгорался рассвет. Рудольф несмело подошел к позвавшему.
– Кто я, знаешь ли? – Молодой затянулся сигарой, выпустил в небо клуб ароматного дыма и теперь смотрел на Рудольфа с прищуром.
– Нет, – несмело ответил Рудольф, – Ваше… Превосходительство.
По лицу толстощекого пробежала быстрая тень, он поморщился, словно от зубной боли, а потом опять заулыбался.
– Петром Петровичем зови. Я – Калашников. Младший. Слыхал?..
Рудольф кивнул: кто же не слыхал про младшего Калашникова, самого крупного винозаводчика Пскова и хозяина Корытово!
– Хочешь пойти ко мне шоффером? – Калашников продолжал улыбаться, но голос его чуть заметно дрогнул, и он снова затянулся сигарой. – На автомобиль… На мой автомобиль.
– Я не умею… – Рудольф аж задохнулся, вспомнив, как всего несколько дней назад во все глаза смотрел на машины Первого Всероссийского автопробега, пролетавшие мимо него по трассе, на запыленных, но тем не менее важных шофферов и их механиков, вспомнив и свои пылкие мечты когда-нибудь сесть за руль автомобиля. Он прокашлялся. – Не умею водить…
– Научишься, – Калашников снова затянулся сигарой, оценивающе глядя на Рудольфа. – Как лодкой управлять, так ты герой? Ну вот и здесь справишься. Согласен?
– Да. – Рудольфу казалось, будто бы какая-то теплая струя надувает его изнутри, а потом возносит вверх, к розовеющим облакам. Как воздушный шар. Он кивнул: – Согласен…
– Значит, после того как заберешь расчет, – тут Калашников кивнул на Фрорина, – придешь ко мне. Тебя там встретят, у конторы. Ну, пошли, Эмилий. По последней, и в кровать?
– Пойдемте, Петр Петрович. – Фрорин подобострастно пропустил Калашникова к лестнице, но тот снова с хитрой улыбкой взял немца за локоть.
– Э, нет, Эмилий Иванович, – сказал он, хитро подмигнув Рудольфу. – Пошли вместе, эвон как тебя качает.
Они поднялись на несколько ступенек, а потом Калашников отпустил Фрорина, остановился, обернулся, смерил взглядом Рудольфа, оставшегося внизу, и без улыбки сказал: